Когда МКС начала функционировать, я предложил анализировать содержание конфиденциальных журналов, которые будут писать космонавты для этой цели во время их полугодовых экспедиций. В исследовании приняли участие двадцать астронавтов, которые задокументировали десять человеческих лет жизни и работы в космосе. За изучением журналов последовало исследование, посвященное выявлению и анализу задач, которые, вероятно, предстояло осуществить членам первых человеческих экспедиций на Марс. Это исследование выявило более 1000 задач и касалось размера экипажа, его состава и выбора его членов, перекрестного обучения, навыков и способностей, необходимых для членов экипажа, а также применения научных выводов к дизайну оборудования, пространства корабля и протоколов для космических полетов исследовательского класса. Я считаю, что мой антропологический подход к поиску информации положительно сказался на изучении социальных, культурных и технологических вопросов исследования космоса.
Джек Стастер на космической станции НАСА. (© Jack Stuster)
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Некоторые практикующие антропологи попеременно работают то в академическом, то в неакадемическом контексте. В интервью ниже Сара Пинк рассказывает, что ее исследования использовались в разных областях за пределами антропологического научного сообщества.
Интервью с Сарой Пинк, визуальным антропологом-практиком из Австралии
Какова Ваша роль?
В настоящее время я профессор дизайна и новых технологий в Университете Монаша, где я также работаю директором междисциплинарной исследовательской лаборатории новых технологий, охватывающей искусство, дизайн и архитектуру Монаша (MADA) и факультет информационных технологий. До этого я была заслуженным профессором дизайна и медиаэтнографии в Университете RMIT (Мельбурн), а с 2016 по 2017 год был директором Исследовательского центра цифровой этнографии RMIT. У меня есть степень бакалавра социальной антропологии (Кентский университет), степень магистра визуальной антропологии (Манчестерский университет) и степень доктора социальной антропологии (Кентский университет), но я никогда не работала на кафедре антропологии.
В чем заключалась Ваша основная полевая работа? Как Ваши выводы использовались в других дисциплинах и при разработке разных мер?
Когда я училась, было принято, чтобы антропологи занимались полевой работой в одной сфере и сохраняли эту специализацию в течение всей карьеры, но у меня получилось иначе. Будучи докторантом, я проводила исследование на юге Испании, где анализировала женщин и бои быков. С тех пор я продолжила исследования в Испании, они были посвящены домашней жизни и местной медленной городской жизни. Впрочем, я делала это ради сравнения с Соединенным Королевством, где исследование также распространялось на эти две темы, а также на цифровые медиа (см. главу 2, стр. 76–77) и потребление энергии дома и в сфере строительства. В данный момент я провожу исследование в Австралии. Я бы также отметила, что по мере развития карьеры я стала меньше заниматься фактической полевой работой самостоятельно, а взамен стала больше работать с научными ассистентами, помогающими мне с анализом.
Можете ли Вы кратко подытожить результаты своей работы в прикладной антропологии?
Моя работа в прикладной антропологии была посвящена повседневной жизни дома и в разных организациях. Ее финансировали и развивали разные спонсоры как из корпоративного, так и из государственного сектора. Моя текущая работа в прикладной антропологии включает в себя проекты, посвященные снижению энергопотребления, а также безопасности и гигиене труда. Как соавтор я также активно продвигала прикладную антропологию в серии публикаций под названием «Исследования в публичной и прикладной антропологии», изданные Berghahn Books. Одна из идей в основе этой серии заключается в объединении работы в теоретической и прикладной области антропологии как науки.
Должны ли антропологи вовлекаться в правозащитную деятельность? Как быть с объективностью?
Да, антропологи точно должны вовлекаться; они могут внести существенный вклад в дебаты в прикладных областях исследования. Антропология находит уникальные ответы на вопросы — ответы, которые нельзя получить с использованием других подходов. Антропология и виды антропологических знаний, которые можно получить посредством этнографий, часто бросают вызов существующим представлениям или вовсе переворачивают их с ног на голову, что важно для обновления знаний и создания инноваций. Для меня это не вопрос объективности. Я не верю, что в науке возможно добиться настоящей объективности. Тем не менее нам нужно убедить людей из других дисциплин в том, что субъективность качественных знаний, характерных для антропологов, обоснована и достоверна.
Как визуальная антропология может помочь решить проблемы людей?
Одна из ключевых возможностей, которую предлагает визуальная антропология — это путь к созданию эмпатического взаимопонимания между людьми из разных дисциплин или с разными субъективными мнениями.
Сотрудничали ли Вы с другими дисциплинами?
Я работала с людьми из широкого спектра дисциплин, в том числе с фотографами, инженерами, дизайнерами и социологами.
Заключение
Наш мир становится все более сложным. Глобализованный мир ближе, чем когда-либо, подбирается к маленьким сообществам коренных народов, угрожая их существованию. Прикладная антропология может быть следующим шагом на пути к большему пониманию человеческих культур. Не существует четкого разграничения между «чистой наукой» и прикладной антропологией. В зависимости от навыков и интересов исследователя из прикладной антропологии можно получить много прогрессивных выводов и теоретических идей. Задача антропологов — сделать так, чтобы общества не подвергались негативному влиянию продолжающегося развития современного мира, поскольку он расширяется за счет менее развитых стран. Рассказы антропологов в этой главе свидетельствуют, что антропологи не могут не вовлекаться в решение проблем. Они осознают, что объект их работы всегда предполагает определенную степень вмешательства, что само по себе способствует изменениям.
Эдвард Либоу, руководитель ААА,