Это было очень похоже на чистое блаженство.
С каждым его глотком я невольно вздрагивала всем телом, и моё тело озарялось волнами приятного тепла. Неужели было бы так просто? Просто погрузиться в это и позволить унести себя? Почему бы не позволить ему смыть весь мой страх и беспокойство и просто проснуться в безопасности, вдали от всей этой неопределённости нового мира? Разве не этого я всегда хотела больше всего?
Было бы так легко просто отпустить всё и сдаться.
Это же Сайлас. С ним я в полной безопасности. Он никогда не причинит мне настоящего зла. Верно же?
Быть его добычей было так неожиданно приятно. Я хотела, чтобы это никогда не кончалось. Я хотела просто растаять в его объятиях и сдаться. Перестать бороться наконец. Разве борьба не была абсолютно бессмысленна? Моя жизнь была словно зыбучий песок. Чем больше я боролась, тем безнадёжнее всё становилось вокруг. Отпусти. Позволь этому случиться. Уже слишком поздно что-то менять. Просто отпусти. Позволь ему отнести тебя домой.
Если я просто позволю своим глазам закрыться, всё это наконец закончится.
Нет!
Я не знала, откуда во мне вдруг взялись силы, но я призвала свой кинжал в свободную руку и вонзила острое лезвие из чёрного обсидиана глубоко в шею Сайласа. Он взревел от неожиданной боли, резко откинул голову назад и отступил, почти отшвырнув меня от себя.
Глиняная и деревянная стена старого здания за моей спиной встретила меня, когда я прислонилась к ней, тяжело и хрипло дыша, и прижала дрожащую руку к шее. Теперь, когда я вышла из-под его гипнотического контроля, рана горела нестерпимо и была влажной от крови. Но моё состояние было определённо лучше, чем у Сайласа.
Я всадила свой кинжал по самую рукоять в шею вампира и жестоко провернула его, прежде чем он успел среагировать. Когда он резко вырвал его обратно, кровь брызнула на пыльную сухую землю у его ног, густо усеяв его белые одежды багрянцем. С мрачным удовлетворением я отметила про себя, что немалая часть этой крови, вероятно, была моей собственной.
— Да что с тобой вообще стряслось? — выкрикнула я изо всех сил, на какие была способна, всё ещё чувствуя сильную слабость от потери крови и всё ещё пытаясь отряхнуть липкое оцепенение, которое он навёл на меня. Моё копьё снова оказалось в руках, призванное мной из того места, где я его уронила.
Лицо Сайласа болезненно исказилось, когда он прижал руку к глубокой ране на шее. Она уже начинала затягиваться. Он сильно кашлянул, и его бледные губы внезапно забрызгала алая кровь. Ему потребовалось долгое мгновение, чтобы залатать себя достаточно хорошо, чтобы говорить. Наверное, мне следовало бы пырнуть его снова, но… он ведь был моим другом. Предательство или нет, он всё равно заслуживал честный шанс объясниться.
Когда он наконец заговорил, его голос был низким, но напряжённым от нанесённых мной серьёзных ран. Он был хриплым и слегка влажным, с кровью, всё ещё стоявшей в горле.
— Он послал меня найти тебя. Король желает, чтобы ты присоединилась к нему как можно скорее. Остальные скоро подтянутся следом. Пойдём, прошу тебя. Ты же прекрасно знаешь, это всё равно бессмысленно. — Он медленно протянул ко мне руку, точно так же, как в ту памятную ночь на тёмных улицах Барнаула, когда он пришёл за мной и Гришей. — Ты знаешь, это совершенно неизбежно.
Он был абсолютно прав. Я знала, что бороться с тем, что должно было со мной случиться, было очень и очень бесполезно. Самир всё равно найдёт меня рано или поздно. Но это не останавливало меня от попыток в последний раз сбежать, и уж точно не остановит сейчас. В Барнауле я была обычной человеческой девушкой, совершенно не представлявшей, с чем столкнулась. И я справилась неплохо, учитывая обстоятельства. Если уж мне суждено было пасть, я паду, отчаянно сражаясь.
Я сделала осторожный шаг в сторону и подняла копьё.
— Полагаю, это означает, что ты теперь служишь ему?
— Я служу Вечным. Я их Верховный Жрец. Я склоняюсь перед своим законным Королём, как и ты должна была бы. Разве это не радость для тебя — снова увидеть его? Обнять? Почувствовать, как он дышит рядом? Ты ведь всё ещё любишь его, я же вижу.
В глазах Сайласа, когда он это говорил, мелькнула искорка — странная, чужая, будто кто-то другой заглянул через его зрачки. Ох, черт возьми. Я слишком хорошо знала этот взгляд. Я видела его на Самире. Тот же самый тусклый, но яростный огонь.
Сайлас сломался. Не полностью, не до безумия в обычном смысле — он оставался собой, говорил своим голосом, даже интонации были те же, — но внутри всё перевернулось. Приоритеты стали другими. Он стал ещё одной из их марионеток. Вечные, похоже, поставили себе цель отобрать у меня всех, кого я любила, по одному.
Сосредоточься, Нина. Решаем проблемы по очереди. Он задал вопрос — отвечай, тяни время. Чем дольше мы говорим, тем больше я отдышусь, тем больше крови успеет восстановиться до драки.
— Я не знаю, кем теперь стал Самир. Я не могу его любить. Он — не тот человек.
— Ты уверена?
— Он приходил ко мне во сне всего один раз. И даже тогда — это был не тот Самир.
— Я имею в виду другое, — тихо сказал Сайлас. — Уверена ли ты, что вообще не способна любить его снова?
Я проворчала что-то неразборчивое. Не хотела в это ввязываться. Стоит начать спорить — и я сама начну сомневаться, а это дорога, по которой мне точно нельзя идти.
— Сайлас, с тобой что-то не так. Они тебя держат. Ты же понимаешь? — Я медленно оторвалась от стены. Ноги дрожали, кровь всё ещё текла по шее, но я знала — это ненадолго. — Очнись, пожалуйста.
Он уже почти исцелился. Он выпрямился во весь свой немалый рост, и снова стал похож на того Сайласа, которого я знала.
— Нина, — произнёс он с усталым укором, будто я ребёнок, который опять полез в драку с старшеклассниками. — Ты опять одна против всего мира. Ты бьёшься против воли Вечных. Ты знаешь, что не убежишь. В этом мире тебе негде