Ребята обступили ее. С фотографии им улыбался жизнерадостный молодой командир – на петлицах два квадратика, на груди значки: «Ворошиловский стрелок» и ГТО второй ступени…
24. Рождение традиции
Костин дядя, полковник в отставке, шутя отрапортовал Глебу:
– Товарищ начальник штаба, к торжественному открытию памятника все готово!
Выл вечер. Следопыты полукругом стояли перед памятником, покрытым белым полотнищем. Они знали его до мельчайшей детали, но каждый еле удерживался, чтоб не подойти поближе, не приподнять легкую ткань и хотя бы одним глазом взглянуть на край гранитного пьедестала, на бронзовую фигуру, на белую мраморную доску.
Ребята привезли с собой ящики с цветочной рассадой, молодые саженцы кипарисов. Площадка вокруг памятника превратилась в цветник. Несколько рабочих заканчивали сооружать трибуну – визжали пилы, стучали молотки. А у костра потом всю ночь не прекращались разговоры.
Дима Карпин, лежа на животе, не мигая, смотрел на пламя и грустил:
– Еще только один день – и следопытский штаб и комиссия прекратят свое существование…
Дина палкой поворошила в костре. Сноп искр-звездочек взметнулся ввысь. Дина покачивала головой:
– С чего ты взял, что прекратит? Мы решили разыскать всех до единого героев и погибших за родину – бывших учеников нашей школы. Увековечить их имена…
– Так мы в будущем году уже окончим школу, – возразил Дима.
– Ты все воспринимаешь примитивно. Это работа не на один месяц… А девятые и восьмые классы? А пионеры из семилетки? Ты просто хочешь спатц потому ты такой скептик…
– Правильно, – подтвердила Светлана. – Кончаем разговор! Отбой. С утра нам предстоит встречать гостей.
С рассветом в горы к развилке дорог – пешком, на бричках и на машинах – начали прибывать гости: колхозники ближайших сел, делегации предприятий из районных городков. Приехали шефы школы, педагоги и ученики-старшеклассники в полном составе, а из семилетки – по десять от класса. Зятем из-за поворота дороги показались ГАЗ-69 и трехосные зеленые ЗИСы. Из головной машины вышел коренастый майор в парадной форме. Он подал команду. Поблескивая оружием, вдоль шоссе выстроилась рота солдат со знаменем и оркестром на правом фланге. Мягко шурша шинами, к трибуне плавно подкатывали «Москвичи», «Победы», ЗИМы.
В десять ноль-ноль ученики поклассно в две шеренги выстроились у подножия памятника. Прозвучали слова воинской команды, рота солдат перестроилась. От гранитного пьедестала к трибуне образовался широкий коридор. Застыли бойцы, и напротив них замерли школьники, а вокруг собралась огромная толпа. Ветер поигрывал в складках знамен и флагов.
Начался митинг.
– Товарищи рабочие и колхозники! Товарищи солдаты! Юные друзья, пионеры и комсомольцы! Отважные следопыты! Наша славная смена!… – неслось среди гор.
И вечно величавые горы словно слушали, что говорят люди.
Они слушали о делах следопытов, о их находке, о том, как теперь сотни и тысячи юношеских коллективов Советской страны будут выяснять имена неизвестных героев, отдавших жизнь за честь, свободу и независимость Родины, и будут делать все, чтобы эти имена, как и имена известных, жили вечно в памяти народа.
– Друзья1 Мы присутствуем не только на открытии памятника человеку, отдавшему за нас самое дорогое – жизнь. Сегодня стало известно, что лейтенант Петров посмертно награжден орденом
Боевого Красного Знамени. А Приреченская школа имени Крупской отныне устанавливает традицию шефства над могилами бойцов, и по желанию Тамары Алексеевны Антровой и Владимира Станиславовича Петрова орден Боевого Красного Знамени передается по особому разрешению Министерства Обороны на хранение школе.
Остается только сказать, что орден был передан в руки Светлане, а честь открытия памятника предоставлена Дине и Глебу.
…Майор повернулся лицом к строю бойцов.
– Смирр-но! – раздалось среди гор. Все замерли.
– На кар-раул!
Солдаты, как один, вскинули карабины… Р-раз!… И тут же крепкий девичий голос подал команду:
– Салют!
Взметнулись сотни ребячьих рук. Грянул оркестр, и под торжественные звуки гимна белое покрывало медленно опустилось с памятника.
Казалось, бронзовая фигура советского бойца хочет сойти с пьедестала. Тысячи глаз смотрели на него. Это оыл он – простой рядовой солдат в каске, в плащ-палатке, развевающейся на встречном ветру, с автоматом в руках.
Склонились знамена.
А потом перед бронзовым памятником бойцу, вскинув на руку карабины и чеканя шаг, прошли солдаты. Прошли школьники, подняв руки в пионерском приветствии. Сурово, молча, вспоминая былые бои, прошли рабочие, колхозники.
У подножия памятника росла и росла гора живых цветов. Казалось, она вот-вот станет выше голов ребят-следопытов, стоящих рядом в почетном карауле.
Владимир ВЕЙХМАН
К берегам АНТАРКТИДЫ
Владимир Вейхман окончил среднюю школу в Кировграде, где и начал писать стихи. В 1952 году он уехал в Высшее инженерно-морское училище, плавал в Арктике, участвовал в антарктических экспедициях на теплоходе «Кооперация» и дизель-электроходе «Обь» к поселку Мирный. И сейчас Владимир Вейхман находится в плавании. Его стихи нам прислало литобъединение города Кировграда.
Грохотала волна,
Набегая
На камня и дюны.
Ветер осени поздней
На Балтике пенил валы.
Укрывались в порту
Низкобортные шхуны,
Приумолкли на рейдах
Буксиры -
Морские волы,
Снова пенное море,
И чайка, летящая низко,
И большие дороги
На многие тысячи миль.
Далеко позади -
Волноломы Балтийска,
Их укрыла от глаза
Колючая снежная пыль.
Удержись-ка на палубе!
Кренится круто и резко
Теплоход,
Разъяренной стихией влеком.
Старый боцман
На лоб нахлобучил зюйдвеску,
И кричит,
И кому-то грозит кулаком,
Море, море!
Шумишь ты
Напрасно и глупо,
В нас есть свойства упорства:
Назад ни на миг!
Не оно ли вело
Неказистые шлюпы
Мореходов,
Открывших шестой материк?!
Мы наследники тех,
Кто открыл Антарктиду,
Отодвинув опасностей прочный засов.
Кто ни бурям, ни льдам
Не давался в обиду
И нигде
Никогда
Не сбавлял парусов.
Что ж, встречай непогодой,
Волною крутою,
Растревоженный,
Ветром наполненный
Мир.
Мы придем к нашей цели,
Чтобы ясной чертою
Заменить
Неуверенный робкий пунктир.
ЗОЯ БУДЕТ ЛЕТЧИЦЕЙ
Вряд ли Зоя думала, что будет настоящей летчицей, когда семилетней девочкой играла с мальчишками в пилоты. Решительно прыгала со старенького дровяника, воображая его горящим самолетом. Лучше приятелей-мальчишек разбиралась она в марках самолетов, безошибочно различала их по звуку.
Прошли годы. И вот Зоя в полете. Правда, пока еще не боевая машина подчиняется ей, а легкий планер, и не тысячи часов провела она в воздухе, а только тридцать шесть.