Райан тоже с удовольствием посмотрел бы и поудивлялся, но несколько незначительных моментов отвлекали его мысли и внимание. Причиной этого была его соседка по парте. Когда запыхавшаяся Гарриет, буркнув "Привет!", плюхнулась за его стол, в последний момент подрезав претендовавшего на то же место Рона, Смит лишь пожал плечами. Кажется, за последние сутки он уже практически стал фаталистом. В итоге знаменитая девочка-со-шрамом, открыв рот, беззаботно пялилась на анимированную статуэтку дракона, позади обиженно сопел оскорбленный в лучших чувствах младший Уизли, а с соседнего ряда в их сторону недовольно сверкал глазами щуплый блондин в слизеринской мантии. Судя по всему, тот визит вежливости в поезде был совсем неспроста. Интересно, кто из этих двоих первым вызовет его, Райана, на дуэль?
Дверь за кафедрой распахнулась, и в класс явился самый, пожалуй, примечательный из всех профессоров Хогвартса. Филиус Флитвик несомненно был человеком, но отдельные черты его лица, форма ушей и глаз не позволили бы ошибиться в определении его предков кому-то, кто хоть раз в жизни встречал гоблина. У Райана от посещения Гринготтса впечатления остались не самые радужные, и поэтому он с понятной настороженностью взирал на учителя. Впрочем, в отличие от внешности, поведение Флитвика разительно отличалось от его дальних родственников. Никакого взгляда свысока, презрительного прищура, насмешки в каждом слове. В этом плане человеческая кровь пошла ему на пользу.
Профессор оглядел класс, улыбнулся и взмахнул рукой, привлекая внимание. Не лишняя мера — некоторые из первокурсников до сих пор не могли оторваться от привлекших их внимание диковин.
— Приветствую вас, юные волшебники! Мое имя — Филиус Флитвик, как вы, наверное, уже слышали. И я помогу вам сделать первые шаги к тому, чтобы зваться волшебниками не только крови, но и по умению. Вы, наверное, хотите поскорее взяться за палочки и сотворить что-нибудь эдакое, а кто-то, возможно, уже попробовал, а? — профессор усмехнулся, глядя на потупивших глаза детей. — Не торопитесь, всему свое время. Вспомните: прежде, чем вы научились писать, вы долгое время отрабатывали нужные навыки, рисуя разные петли и палочки в своих тетрадях. С владением волшебной палочкой все обстоит очень похоже. Взгляните!
Профессор взмахнул рукой, и один из висящих на стене плакатов вылетел вперед и развернулся во всю ширину.
— Тут вы видите основные знаки и петли, описываемые палочкой при сотворении заклинаний. Их форма не случайна — если вы выберете в качестве факультатива курс Древних Рун, то сможете лично убедиться, что все эти символы являются их составными частями. Давайте же возьмем в руки палочки и поочередно отработаем все эти элементы. Не бойтесь случайно навредить себе или соседям. Магия — это единство жеста, слова и намерения, слитых воедино. Один только жест сам по себе совершенно безопасен. Итак, повторяйте за мной — косой взмах слева направо, и-раз! И-два!
Те неловкие взмахи, что совершали дети, очень мало напоминали жест самого Флитвика — в его руках палочка напоминала шпагу опытного дуэлянта, разрезая воздух с четкостью и неумолимостью смертельного удара. Но профессор ничуть не расстраивался — в конце концов, память у него была хорошая, и он помнил, на что сам был способен на своем первом уроке.
— Возможно, вам кажется, что мы занимаемся какой-то ерундой, — улыбнулся профессор, заметив, как после пары десятков повторений кое-кто из детей совершенно прекратил стараться и лишь бессмысленно водил палочкой туда-сюда. — Но это вовсе не так. Знаете ли вы, чем сильный волшебник отличается от слабого?
— Своей кровью! — тут же заявил Малфой, который махал палочкой с видом мастера-каллиграфа, которого зачем-то снова учат писать букву "а".
— Вы имеете в виду наследственность? Да, это, безусловно, важный фактор, мистер Малфой. Все люди от рождения отличаются друг от друга потенциалом к накоплению и использованию магической силы. Но знаете, почему этот фактор считается наименее важным?
Малфой неуверенно пожал плечами — кажется, раздумывать над очевидными вещами он не привык.
— Потому что его нельзя совершенствовать! — воскликнул Флитвик, всплеснув руками. — Мы такие, какими родились, и с этим ничего не поделать. Но значит ли это, что такими мы и останемся на всю жизнь? Нет, вовсе нет. То, насколько сильным получится наше заклинание, зависит от многого — от того, насколько хорошо волшебнику подходит его палочка, от того, как хорошо он себя чувствует в данный момент, от того, насколько он сконцентрирован на произнесении заклинания… Я не буду сейчас перечислять всего, скажу только главное для нас сейчас — в зависимости от точности и четкости движений палочки мощность заклинания может меняться в несколько раз. Демонстрирую!
Флитвик встал полубоком, и произнес, едва заметно дернув кончиком палочки:
— Люмос!
Маленький огонек на кончике палочки был едва различим. Дети выглядели разочарованными таким скромным результатом, и профессор, видя это, вновь улыбнулся.
— А теперь — правильное движение. Люмос! — палочка профессора описала причудливую дугу, и ее конец полыхнул вторым Солнцем, заставив детей с криками прикрыть глаза руками.
— Ну что, — произнес Флитвик, когда ученики наконец проморгались и вытерли текущие из глаз слезы. — Вы все еще не хотите отрабатывать четкость жестов?
Райан готов был поклясться, что улыбка профессора в этот момент блеснула острыми кончиками акульих зубов.
Глава 4
— Готов поклясться, что он сделал это специально! — недовольно ворчал Рон, потирая глаза. Те на самом деле болели вовсе не из-за коварного "люмоса" профессора, а из-за того, что неразумный хозяин докрасна натер их рукавом мантии.
— Не говори глупостей! Профессор никогда бы так не поступил! — конечно же, главная поклонница авторитета взрослых не могла смолчать и сломя голову бросилась в спор. С ее стороны это было довольно опрометчиво — переспорить претендента на титул Главного Нытика Курса не смог бы, наверное, сам Дамблдор.
— Дети, — тяжело вздохнул Смит. В таких ситуациях он казался сам себе куда старше своего возраста. Бестолковая суета однокурсников раздражала — ну в самом деле, как можно с такой неуемной энергией спорить и ругаться о совершенно неважных вещах? Почему нельзя помолчать, как он или…
Райан скосил глаза на идущую рядом с ним девочку.
— Как тебе первый урок? — спросил он, удивившись своему внезапному порыву.
— А? — Гарриетт не сразу услышала его вопрос, погруженная в свои мысли. — Здорово! Профессор очень понятно объясняет. И очень интересно. У нас в школе… ну, в старой школе… обычной… там не было никого лучше.