— Только не тому, который сейчас был, — пробормотал Джувон.
— Что?
— Спасибо! — тут же воскликнул Енчжу, расплачиваясь, и схватил пакет с едой.
Они вышли под навес. Задорно стучал дождь. Ночь обволакивала город. Свет витрин играл на мокром асфальте, капли щелкали по козырькам и зонтам прохожих.
Джувон натянул капюшон. Упакованный в пластиковую посуду суп в пакете приятно обжигал пальцы. Воздух был влажным и прохладным. Просто ночь. Просто улица. Просто шаги в унисон с тем, кто идет рядом.
— Тебе не показалось, что он был… очень живой? — спросил Джувон, не глядя на Енчжу.
— Не показалось, — спокойно отозвался тот. — Этот дух не хочет мстить. Он хочет спасать. Поэтому для нас и более… понятный.
— Почему?
— Потому что у него есть цель. А такие не сдаются даже после смерти.
— Хм, — Джувон задумался. — Тогда и мы не сдадимся.
— Не сдадимся, — повторил Енчжу. — Но я все равно бы убил Чо Геджина. Просто потому что его экзорцизм базируется на лапше.
— Это его стиль, — мрачно хмыкнул Джувон.
Они шли по тротуару, Енчжу держал зонт над обоими, а город вокруг них дышал дождем и отражениями неоновых вывесок. И хотя впереди ждала та самая дверь, за которой не было света, сейчас между горячим пакетом, теплым словом и каплями, что стекали по капюшону, все было удивительно хорошо.
— Куда теперь? — спросил Енчжу.
— Домой. Завтра поговорим с Чо Геджином. А потом… в детдом, чтобы посмотреть, что там происходит.
— Отлично. Только пообещай, что в этот раз не будешь подставлять горло духу в детдоме.
— Не начинай.
— Тогда одной битой не обойтись.
— Время раздобыть топор, — фыркнул Джувон.
И под этот странный разговор они растворились в ночи. Врач и медиум, психиатр и проклятый везунчик, которые почему-то снова согласились пойти в самую темную комнату на свете. Потому что кто-то должен. Иначе голодная комната останется не просто дверью.
Глава 2
— Что это у тебя на бэйджике? — спросил Джувон, разглядывая пластиковую карточку на груди Енчжу.
— Координатор досуга и психологической адаптации, — с самым кислым выражением лица прочел тот. — Благодарим Чо Геджина за выданную легенду.
— А я, значит, волонтер по арт-терапии. — Джувон изогнул бровь. — Это потому что я умею держать карандаш?
— Это потому что ты не умеешь держать язык за зубами, — отозвался Енчжу. — А я единственный, кто умеет изображать нормального. По крайней мере, пока не начинаю бить духов битой.
— Ты на самом деле думаешь, что мы пройдем незамеченными?
— В этом и фокус, — вздохнул Енчжу, доставая из кармана черно-белое удостоверение. — Геджин добыл поддельные волонтерские бумаги с печатями настоящего фонда, уже сотрудничавшего с детдомами. Все выглядит законно.
— А если спросят, откуда мы?
— Мы из филиала Сеульского центра поддержки сирот. Они действительно существовали лет шесть назад. И, если верить Геджину, часть отчетности детдом до сих пор закрывает с ними.
— То есть… мы официально призраки от социальной службы?
— Ну… можно сказать и так, — усмехнулся Енчжу. — Призраки с искусственными улыбками и хорошей дикцией.
— Это точно худший план, — пробормотал Джувон.
— А ты предложи лучший.
Джувон закатил глаза. И правда, никогда не говори, что все плохо. Ведь может быть еще хуже.
Машина свернула с главной дороги на узкий холм, засаженный старыми соснами. Их кроны скрипели под ветром, словно о чем-то говорили между собой, а шины проскальзывали по размытой после дождя дороге с гравием.
Джувон посмотрел в окно. Где-то между деревьями мелькнуло здание. Аккуратное такое, покрашенное в нежно-желтый цвет, с синей крышей и декоративной аркой у входа. На первый взгляд совсем обычный провинциальный детдом. Даже в чем-то милый.
— «Дом Солнца», — сказал Енчжу, когда машина замедлилась у ворот.
— Слишком громкое имя для такой серости, — заметил Джувон, вспоминая слова ендона.
Они вышли из машины. У входа стояли аккуратные клумбы с петуниями, было вполне чисто и ухоженно. Пахло мылом, стружкой и… чем-то неуловимым. Совершенно не подходящим этому месту. Не то влажной шерстью, не то пыльным чуланом.
— Снаружи все прилично, — тихо заметил Джувон. — Заставляет тревожиться еще больше.
— Потому что здесь все натянуто. — Енчжу оглядел фасад. — Как улыбка человека, который вот-вот сорвется на крик.
Дверь открыла женщина в белом халате и со значком «Администратор». Она выглядела уставшей, но приветливой, как человек, который изо всех сил держит лицо.
— Добрый день. Вы… из фонда?
— Да. Центр Сеула. Мы подавали заявку по контактам директора, — мягко сказал Енчжу. Его интонация была врачебно-ровной, но при этом внушающей доверие. — Нам выделили три дня на первичную адаптацию.
Женщина кивнула:
— Проходите. У нас как раз не хватает рук. Но сразу предупреждаю: дети сейчас сложные. Весна всегда так действует. Они… устают.
— Мы постараемся не мешать, — кивнул Джувон, и оба вошли в вестибюль.
Внутри было чисто. Даже слишком. Стены светлые, вымытые, линолеум блестел. Но…
— Чувствуешь? — тихо спросил он.
— Ага, — отозвался Енчжу. — Тишина. Она здесь не уютная, а… сдавливающая. И дышать тяжело.
И действительно… детский дом был почти беззвучен. Где-то вдалеке кто-то глухо кашлянул. Но не было ни смеха, ни топота, ни гомона. Лишь механический шум кондиционера и мягкий скрип обуви по полу. Но ведь это же дети!
— Вы можете оставить вещи здесь, — сказала администратор. — Вас ждет директор. Он… не всегда бывает в хорошем настроении, но я уверена, он вам рад. Подождите тут.
— Да уж, — пробормотал Джувон, когда женщина отошла. — Особенно если его друг Нам Кегван.
Откуда это знал Чо Геджин — оставалось загадкой. Но сам факт связи совершенно не радовал.
Они прошли по коридору. На стенах висели детские рисунки. Все в тусклых тонах, с расплывшимися контурами. Много серого, много пустых домиков и одиноких фигур. Один рисунок особенно бросился в глаза: девочка с очень большими глазами стоит в коридоре. За ее спиной дверь. Подпись под рисунком была стерта.
— Смотри, — прошептал Джувон.
— Да. Видимо, это и есть она. — Енчжу почти не дышал и