— Я пытался пройти через зеркало в раздевалке. Это один из старых путей, к которым никто не прикасался, в смысле, из наших. Старые пути духов есть в каждом доме, даже если вы свято уверены, что кроме вас в нем никто не живет. Вход прятался в старой трещине между кладовкой и душевой. Я знал ее с тех времен, как только поселился в детском доме. Я решил попробовать пройти там.
Джувон чувствовал, как в животе начинает завязываться ледяной узел. Слова духа ложились не просто как рассказ, а как какая-то притча, в которой вот-вот появится чудовище.
— У меня получилось проникнуть в стену. Тогда я увидел, как мальчик, которого звали Мучан, сидел внутри. Один. Смотрел в угол. Я тихо позвал его. Даже потянулся, чтобы дотронуться. И в этот момент… меня вытолкнули.
Енчжу сложил руки на груди, Джувон кашлянул и уточнил:
— На что это было похоже?
— Это не было сопротивлением, а больше походило на атаку. Что-то изнутри швырнуло меня через весь этаж. Не физически, разумеется, а энергетически. Как если бы само пространство ударило в грудь. Бум — и готов! А потом я услышал… голос. Он не был громким. Но в нем было все: голод, гниль и жуткая ненависть. А еще добавились запахи плесени, меди и гниющей бумаги. Знаете, как пахнут старые книги, когда они умирают?
Джувон медленно кивнул. Да, он знал. Особенно те, что лежали на чердаке бабушкиного дома. Она ругалась, что туда, наверное, забрался призрак старого книготорговца и принес запах мертвой бумаги. Тогда это казалось всего лишь красным словцом, но теперь… не факт. Может быть, тот призрак действительно существует.
— Оно было старым, — продолжал ендон. — И жутким. И… не похоже на человека. Даже на призрака не похоже! Я не видел лица, но чувствовал взгляд. Казалось, что они были… везде. И там, где их не было, они все равно смотрели.
Джувон нахмурился, это звучало жутко. Енчжу задумчиво посмотрел в окно, а потом вдруг сказал:
— По описанию похоже на какого-то паразита.
Ендон чуть не хлопнул в ладоши.
— Именно! Я потом понял, что это существо, которое питается… Оно питается тем, что остается. Остатками воли, тепла и доверия. Оно как бы высасывает изнутри, но не за раз. Оно медленно растягивает удовольствие.
Джувон потер лоб.
— Вы сказали, что оно вытолкнуло вас. Но не смогло навредить, так?
— Не смогло, — отозвался ендон. — Потому что я связан с этим домом. С его самой первой комнатой. С печкой на кухне, с подоконником в старом классе, где дети выращивали фасоль. С местами, где дети были в безопасности. Когда меня вытолкнули, я не исчез. Но и не мог вернуться в дом. Меня будто отрезали, потому что… потому что я слишком чист для того, кто теперь занял мое место.
— Вы сказали, что жили там пять лет… — протянул Енчжу. — Жил ли там кто-то еще?
Ендон развел призрачными руками:
— Когда я нашел это место, оно было пустым. И сейчас я обитаю рядом. Не в здании, но в саду. Под карнизом дома. В старом ящике для игрушек на заднем дворе. Иногда, когда все было тихо, я все же чувствовал, как меня кто-то зовет. Я слышал, как один мальчик шептал: «Сделай, чтобы они ушли». И я знал, что он имеет в виду не воспитателей, а то, что живет за дверью.
Джувон закусил губу, потом тряхнул волосами.
— Вы не исчезли, потому что вам было, за кого держаться. И кому помогать. Я… понимаю.
Он почувствовал, как Енчжу бросил на него вопросительный взгляд, но сделал вид, что не заметил.
Ендон улыбнулся:
— И я буду жить ради них дальше. Но мне нужен кто-то, кто сможет войти. Кто не боится этой проклятой двери.
Джувон взглянул на Енчжу. Тот молча и очень медленно кивнул.
— Тогда мы сделаем это, — сказал он. — Вместе.
Дух посмотрел на них с благодарностью, что не нуждалась в словах, а снаружи снова завыл ветер.
— Я уже почти не надеялся, — тихо сказал он. — Считал, что мой век закончился. Что я как старое белье на веревке, забытое всеми. Но однажды… я кое-что услышал от своих. Мы, духи, тоже общаемся.
— Не сомневаюсь, — буркнул Джувон.
Ендон тем временем приподнялся над столом, словно в нем что-то оживилось.
— Она рассказала, что есть те, кто прогнал сильного духа. Разбил цепь, сжег память, вытянул души обратно к свету. Я не сразу понял, откуда идет волна. Но когда почувствовал… запах мандарина, смешанный с солью, и пепел… почему-то от лапши, но какая разница? Это все несло не разрушение, а исцеление. И вот сейчас от вас идет тот же запах!
— Я убью Чо Геджина, — проворчал Енчжу.
Джувон нервно повел плечами. В общем-то, он согласен даже помочь в убийстве. Даже спустя время его имя придавало еще той бодрости. Но он ничего не сказал. Потому что впервые за все это время в глазах духа перед ним плескалась не только тоска, но и… искра надежды.
— Так вы согласны?
В голосе ендона появилась робкая надежда. Почти детская.
— Согласны, — подтвердил Джувон. — Но сначала нам нужен план.
— И еда, — добавил Енчжу, поднимая палочки в воздух. — У нас был перерыв. На суп.
Ендон вспыхнул всеми цветами радуги. Казалось, его силуэт стал плотнее, живее, и даже слова звучали теперь без той едкой горечи, что была в самом начале.
— Тогда… я скоро вернусь. Обещаю. Мне нужно кое-что подготовить. И… передать. Одну вещь. Она осталась в доме. Но теперь я смогу ее достать.
И в тот же миг, как по сигналу, с кухни послышались шаги и грохот посуды. Хозяйка вернулась. Дверь хлопнула, и в кафе снова запахло чесноком, уксусом и чем-то остро-соевым.
— Сынки, я там вам еще редьки принесла. И суп на вынос, если мало! — бодро сообщила она.
Джувон моргнул, и ендона больше не было видно. Просто… исчез, как пар над супом. Осталась только еле заметная искра, зависшая в воздухе и сразу же рассеявшаяся.
Хозяйка вышла из-за перегородки с мисками, махнула на них рукой:
— Есть надо, а не глазами хлопать! Такие худющие, я вас кормить днями и ночами буду. Ну-ка, ешь, пока горячее! — Она