Странно. Все очень странно.
И все же, все же, эта гадская «Волга» сильно действовал на нервы. Казалось, сидевшие в машине люди видят каждый мой шаг, читают все мои мысли. Да-а, так и до паранойи недалеко!
Кто-то стучал по батарее. Хм… Кто-то? Да снизу же, Серега Гребенюк! Звал в гости, видать, достал новенький диск… или записи.
Ну, что же? Почему бы нет? Все равно тошно.
— Мам, я к Серёге, — крикнул я из коридора.
— Мёдом там, что-ли намазано, — недовольно укорила мама, выходя из кухни и вытирая руки о фартук.
— Я недолго, — я чмокнул её в щёку. — Поговорить надо.
— Скоро отец придёт, ужинать будем, — мама улыбнулась, махнула рукой и пошла снова колдовать над ужином.
Надев тапочки, я спустился вниз…
— Заходи! — Серега сам открыл дверь. — Мать сегодня в ночную… А у меня новый диск! Элис Купер? Слышал?
— Так, немного… — усмехнулся я. — Надеюсь, не криминальный?
— Да завязал я с криминалом! Надоело, вот так! — Гребенюк провел ладонью по горлу. — Не хочу я в тюрьму. Ладно, весной в армию… А деньги я честно заработал! С парнями халтурили, оградку на кладбище сварили.
— Что ж, молодцы…
Тоже, конечно, «левак», но, все ж не кидалово и не фарцовка. Многие так вот халтурили, у кого возможность была.
— Ну, ты проходи, не стой.
Новый диск оказался старым, еще семьдесят пятого года, альбомом Элиса Купера «Welcome To My Nightmare», «Добро пожаловать в мой кошмар».
Меня от одного названия передернуло, сразу вспомнил про «Волгу».
Сунув мне конверт, Серега поставил диск на вертак и обернулся:
— Наливочка есть! Выпьешь?
— Выпью, — с любопытством разглядывая обложку, кивнул я.
Из колонок грянули первые аккорды, послышался речитатив… В центре конверта, на голубоватом, с белыми стрекозами, фоне был изображен сам маэстро Элис, вылезающий из желтого треугольника с черной шляпой… с цилиндром… в руке. Или это котелок? Не, все же, пожалуй, цилиндр…
— Welcome To My Nightmare… а-а-а… а-а…
— Ну, как? — вернулся с кухни Гребенюк.
— Клево!
Я выпил немного, пару стопочек. Ещё домой идти, ужинать, и родителей огорчать не хотелось. Серега не настаивал, понимал. Особенно мы с ним не болтали, слушали, да и попробуй, перекричи колонки! Даже небольшие «С-30». Ну, это для зала они небольшие, а для комнаты, так очень даже ничего.
Альбом мне понравился. Речитатив, монологи, симфонический оркестр наряду со всем прочим…
— Стиивен-ен! — поднимаясь к себе, я напевал запомнившуюся мелодию… — Стиве-е-ен!
На вешалке висел серый отцовский плащ. А вот и сам родитель выглянул из комнаты и, заговорщически подмигнув, поманил меня пальцем:
— Сань, чего покажу!
С самым таинственным видом он вытащил из портфеля небольшой, размером примерно полкнижки, аппарат, обычную телефонную трубку с присобаченным прямо к ней диском.
— Глянь, чего на работе сотворили, — отец аж светился от счастья. — Специально принес показать. Портативный телефон, модель номер два. Номер один не сработала. А этот… Выходит на городские телефоны! Ну, кого наберем? Давай дядюшку?
Я пожал плечам:
— Давай…
Вытащив из аппарата антенну, отец покрутил диск… В трубке раздались гудки… Кто-то ответил…
— Здорово, Витюша! Это Матвей… Вот, думаю, дай, позвоню, как жив-здоров, справлюсь! Ага… ага… Тут с тобой Саня поговорить хочет…
Я взял приложи трубку к уху:
— Дядя Витя, привет! Как на рыбалку, ездил?
Насколько я помнил из будущей жизни, дядя Витя был заядлый рыболов и вообще человек неплохой. Жаль, умер рано.
— Три щуки? По два кило каждая! Да ну… Да верю, верю… Еще и налимы? И окушки?
Поговорили…
— Ну, как? — отец посмотрел мне в глаза. — Что скажешь?
— Звук хороший, чистый… Только мне кажется, у милиции уже такие есть.
— Вот! — азартно дернулся родитель. — Ожидал, что так скажешь. Наш аппарат Саня, совсем не такой! Милиция с квартирными номерами как связывается? Через коммутатор! А у нас напрямую выход, усек?
— Ну-у… другое дело!
— Конечно, будем размеры уменьшать…
— Тогда не диск, тогда кнопки надо.
— О! И я тоже самое говорил. Ты прям как в будущее заглядываешь! Ведь из-за тебя все! — отец погладил меня по голове. — На такую мысль той статьей навел! Загорелся я! И вот… Ничего, это только начало!
В комнату заглянула мама:
— Зову их, зову, а они не слышат! Вы ужинать-то собираетесь, изобретатели?
Уже ложась спать, я вспомнил про «Волгу» и осторожно выглянул в окно. Машины под окнами не было. Уехали, значит… ага…
* * *
Утром мы с коллегой Сергеем Плотниковым отправились в Дом Культуры Металлургического комбината, где проходил школьный комсомольский слет, посвященный летней трудовой четверти. Старшеклассники отчитывались о своей работе и жизни в лагерях труда и отдыха. Ставили какие-то композиции, пели песни, показывали слайды и даже целые «световые газеты» с магнитофонным голосовым и музыкальным сопровождением…
'Вот на грядке Вася спит,
Но на танцах — весь горит!'
На слайде появился нарисованный патлатый хиппарь, в динамиках зазвучал «Хабл-бабл» со старой пластинки «Грег Бонэм и вокальный дуэт „Липс“ в Москве». Пластиночка уже много лет кряду пылилась в каждом сельпо, записана была дурно, и кроме задорной «Хабл-бабл» слушать там было нечего.
«О, Хабл-баббл…»
В зале смеялись, хлопали. Вообще, было неожиданно интересно и весело, видать, организаторы слета отнеслись к этой затее не формально. Сидя на первом ряду, я записывал все на редакционный магнитофончик «Легенда 404», Серега же неутомимо щелкал «Зенитом» и слепил всех вспышкой.
В редакцию мы пришли уже ближе к обеду. Серега сразу свалил домой, а я развернул мамины котлетки.
На стене задребезжал телефон. Вот ведь, и поесть не дадут!
Я снял трубку:
— Але!
— Здравствуйте, Александр. Это Зверев, Константин Сергеевич, следователь… Вы, наверное, меня еще помните…
Та-ак… Ну, все один к одному! Вчера «Волга», сегодня следователь…
— Да, помню, — сухо ответил я…
— Понимает, я бы с вами хотел поговорить по делу об аварии в селе «Золотая нива». Ну, где колхоз…
Ах, вон оно что! Я облегченно перевел дух. Ну, молодец Лена, не дала материал проверки замылить.
— У меня вчера была Лютикова, Елена Сергеевна, библиотекарь из Нивы, — приятным баритом продолжал следователь. — Сказала,