Зона турбулентности. Здесь бешеные вихри воздуха швыряли участников из стороны в сторону, сбивая с ног. Многие застревали, пытаясь пробиться напролом. Я же опять использовал «Щит ветра» и контролируемые всплески «Фаербола» минимальной мощности. Огненные шарики, размером с горошину, взрывались прямо перед опасными вихрями, создавая кратковременные зоны разрежённого воздуха. Я не гасил турбулентность, а создавал импровизированный зигзагообразный коридор для прохождения.
Здесь я догнал Муромца.
Илья застрял на высокой, почти отвесной стене, явно сделанной из какого-то дерева или материала, не поддающегося магии земли.
Молодой человек пытался вцепиться в неё пальцами, но поверхность была скользкой. Обгоняя, сделал едва заметный порыв «Дуновения ветра» прямо под его сапог и одновременно легчайший «Телекинез», чтобы подтолкнуть могучее тело Ильи вверх.
Молодой человек, удивлённо крякнув, на мгновение обрёл опору и мощным рывком взобрался наверх. Он оглянулся и коротко кивнул: «Спасибо».
Чуть дальше догнал Петра. Его сносило с узкой балки шквальным ветром. Я, не останавливаясь, поставил перед ним невидимый «Щит ветра» чуть большей плотности, чем у меня самого. Ветер ударил в преграду и обошёл юношу. Пётр перевёл дух, его взгляд метнулся в мою сторону, и в глазах я прочитал удивление от точности и филигранности моего заклинания.
А сзади уже догонял Титов.
Его было слышно издалека.
Стартовав последним, он шёл вперёд словно бульдозер, уничтожающий трассу вместе с людьми, попадающимися на пути.
Он не бежал, он шествовал.
Платформы перед Евгением словно сами покрывались льдом, создавая идеальный путь. Вихри расступались как послушные псы. А на пути других участников то и дело возникали воздушные подножки, внезапные ослепляющие огненные вспышки или воздушные ямы, заставлявшие терять равновесие.
Титов пакостил. Откровенно, нагло и при этом виртуозно, всегда оставаясь в рамках правил. Он не атаковал напрямую, он «случайно» создавал помехи. И он финишировал первым, с огромным отрывом, даже не вспотев.
Его результат — чуть больше восьми минут.
Нечеловечески.
А как же я?
Передо мной встал выбор, как в старой моральной РПГ: поспешить на финиш или помочь. Время ещё не поджимало, на таймере оставалось чуть меньше десяти минут. Вот я и решил помочь.
Одна из шестёрок Титова устроила Петру западню на качающемся мосту. Тот оказался на грани падения.
Я ведь никогда не любил квесты, где надо выбирать между репутацией и выгодой.
Но не раздумывая развернулся и рванул обратно к мосту.
— Держись! — крикнул я Петру, одновременно используя «Лезвие ветра» по опоре моста, где стоял Белов.
Вертлявый парень, не ожидавший атаки, едва удержался, а я в это время использовал «Дуновение ветра» под ногами Петра, буквально перебросив его на безопасную сторону. Юсупов перекатился и, не оглядываясь, побежал к финишу.
Но этот манёвр оставил меня на зыбком качающемся мосту лицом к лицу с Беловым.
Тот, оправившись, злорадно усмехнулся и кастонул что-то острое и невидимое прямо мне под ноги. Мост дёрнулся, и я почувствовал, как опора уходит из-под сапог.
Вот и конец светлой карьеры барона Соловьёва.
Но я не собирался лететь вниз один. Падать одному скучно. Решил взять попутчика. Вцепившись в Белова, я подарил ему билет вниз по акции «два по цене одного». Сработал закон сохранения импульса. Мы полетели вниз вместе, под изумлённые и одновременно злорадные возгласы других участников.
Очнулся я, как и положено, на старте.
Рядом, отряхиваясь и чертыхаясь, поднимался вертлявый пакостник Белов.
— Ну что, доволен? — прошипел он. — Из-за тебя я тоже пролетел!
Не стал тратить на него ни слова, ни маны. Я просто развернулся и рванул на трассу. Время истекало.
На этот раз я летел как безумный, не обращая внимания на тактику, только на скорость. Использовал уже проверенные комбинации, доведённые до автоматизма.
Белов, стартовавший следом, ещё какое-то время пытался мне пакостить, но я не отбивал его атаки, а уклонялся, заставляя его заклинания бить в пустоту или, что было ещё обиднее, в препятствия, которые затем больно били его самого. При одной из таких атак он не рассчитал силы, и сам слетел с балки, с криком отправившись на старт.
Я же, выложившись на сто процентов, пересёк финишную черту.
Арбитр холодно посмотрел на меня, затем на часы.
— Дмитрий Соловьёв. Девятнадцать минут, тридцать четыре секунды. Допущен.
Я был последним, кто уложился в норматив. Пётр и Илья стояли на финише и смотрели на меня. В их взгляде читалась не только благодарность, но и уважение.
Медленно выпрямившись и переведя дух, посмотрел на Титова. Тот стоял метрах в пятнадцати от меняону зала, окружённый своей бандой, и бесшумно аплодировал.
Иронично, с нескрываемым презрением.
Но это было неважно.
Я прошёл.
Тело ныло и предательски подрагивало, как перегруженная винда перед синим экраном смерти.
— Молодец, барин, — рядом возник Степан. — Действовали как настоящий воин. Не только силой, но и головой. Я всё видел с трибуны, а когда испытание закончилось, так сразу сюда.
— Спасибо, — выдохнул я, с трудом разгибаясь. — Надо было… просто бежать.
— И оставить тех, кто слабее? Нет. Вы поступили правильно. Теперь у вас есть если не союзники, то те, кто вам обязан, а в мире аристократии это дорогого стоит.
Слуга проводил меня в номер, который тут же наполнился запахом терпких трав. Степан, не теряя времени, достал свои склянки и начал готовить какой-то отвар.
Я молча наблюдал, как он на глаз добавлял ингредиенты, и чувствовал, как меня покидают последние силы.
— Что это? — спросил я, когда Степан протянул мне чашу с мутной зеленоватой жидкостью.
— Для восстановления физических сил, пейте, барин, пейте.
Сделал глоток. На вкус было как жёваная кора, смешанная с мёдом и пылью. Но почти сразу по телу разлилась приятная волна прохлады, дрожь в руках утихла, а свинцовая тяжесть в мышцах начала отступать. Перед сном я мельком взглянул на интерфейс. Надпись в углу позеленела:
[СТАБИЛИЗАЦИЯ: 74%]
Неплохо.
Утро следующего дня встретило меня нежной зорькой и стойким ощущением, что меня перезапустили. Тело было свежим, ум — ясным.
За завтраком я снова проверил иконку.
[СТАБИЛИЗАЦИЯ: 95%]
Степан, словно читая мои мысли, кивнул:
— Почти готовы. Ещё пару часов, и будете как новенький.
— Спасибо, Степан. Что бы я без тебя делал?
— Не за что, барин, — тот довольно улыбнулся.
После завтрака нас, тридцать пять оставшихся из сорока восьми, снова построили и повели к новому месту испытаний.
Остались те,