Действие происходило в малой гостиной; слева от нее находится крохотный рабочий кабинет, и там я спрятал Софи, предварительно посвятив ее в свой замысел. Откушав шоколаду, общество направилось в упомянутую гостиную. Госпожа де Бламон начала разговор следующим образом:
«Сударь, извольте признаться, будь я ревнива, вы бы не раз дали мне повод жаловаться на ваше поведение?»
Господин де Бламон. Да неужели?
Госпожа де Бламон. Ну, а недавнее похищение горничной? Разве священное право семейного очага не заслуживает уважения?
Господин де Бламон. Ах, вот что! Дольбур, теперь ты видишь, какое я из-за тебя получаю внушение. Работал, работал на твое благо — и вот результат: приходится выслушивать обвинения словно преступнику.
Господин Дольбур. Смею ли я признать себя виновным по данному пункту, раз уж ты здесь совершенно ни при чем?
Госпожа де Бламон. О, если бы вас признали в чем-либо виновным, я бы только порадовалась.
Госпожа де Сенневаль. Вам, сударыня, и не следует излишне расстраиваться, раз уж эта девушка проявила склонность к разврату. А вы?.. Женатые мужчины!
Господин де Бламон. Таинство брака здесь вовсе ни при чем; впрочем, я не утверждаю, что женитьба, если к ней отнестись, как это должно, способна порой вскружить нам голову, но успокоения в браке ожидать конечно же не приходится. Дольбур, кстати говоря, этого счастья лишен: счастливейший из смертных, он успел овдоветь в третий раз.
Госпожа де Сенневаль. Я считала этого господина женатым.
Господин де Бламон. Я тоже льщу себя надеждой, что через четыре дня это уже не будет только предположением.
Госпожа де Бламон. Сударь собирается связать себя новыми брачными узами?
Господин де Бламон. Странная, однако же, неосведомленность! Разве здесь есть какая-либо тайна? Кто-то кого-то обманывает?
Госпожа де Бламон. Пусть так. Но мне, впрочем, вовсе не кажется удивительным желание обстоятельнее выяснить планы человека, в сущности малознакомого.
Господин де Бламон. Знакомство придет позднее. Относительно же вашей неосведомленности в этом деле скажу следующее: трудно понять, почему вы изображаете неведение, ведь в действительности вы же все знаете.
Госпожа де Бламон. Некоторые слова можно слышать сотни раз, но так и не уразуметь их смысл.
Господин де Бламон. Допустим. Зато когда переходят к делу, на незнание ссылаться бессмысленно.
Госпожа де Бламон. Вместо того чтобы внести ясность, вы все запутали. Я желаю получить разгадку, а вы предлагаете очередную загадку.
Господин де Бламон. Ах ты черт! Я готов охотно открыть вам ее решение.
Госпожа де Сенневаль. Мы с удовольствием послушаем.
Господин де Бламон. Отлично! Итак, я отдаю мою дочь в жены Дольбуру. Вот и вся разгадка.
Алина. Отец, неужели вы решили принести меня в жертву таким жестоким образом?
Господин де Бламон. Я намереваюсь сделать тебя счастливой. Нрав этого господина мне хорошо известен, так что я вполне уверен в его способности устроить твое будущее.
Госпожа де Бламон. Разве не сама Алина в таком случае должна решать свою судьбу? Несмотря на достоинства этого господина, она считает совместную с ним жизнь невозможной. Что вы ей на это возразите?
Господин де Бламон. То, что кажется невозможным сегодня, завтра будет восприниматься иначе. В сущности, я ничего не хочу знать о том, видит или не видит моя дочь себя счастливой в предполагаемом браке. Вопрос заключается лишь в одном: убежден ли я в способностях предлагаемого ей жениха сделать мою дочь счастливой.
Госпожа де Бламон. О сударь, разве вам подобает так рассуждать?
Господин де Бламон. А как вы хотели бы, чтобы я противодействовал ее капризам, если не намерен ни в чем уступать?
Госпожа де Бламон. Тогда, по крайней мере, не говорите, будто вы желаете своей дочери счастья.
Господин де Бламон. Зная нынешние нравы, я просто не могу без смеха выслушивать стенания девицы, опасающейся не найти счастья в узах Гименея. Хе-хе, да кто ее заставляет искать счастье именно в них? Супруг в возрасте моего друга требует к себе лишь немного внимания, какие-нибудь любезности, соблюдение правил приличия, если ему перестанут отказывать в столь незначительных условностях… Допустим, жена пожелает развлечься где-нибудь еще. Прекрасно! Муж на все закроет глаза. Разве мужчина — это тиран, приходящий в негодование от того, что жена ищет в другом месте благо, которое он сам ей дать неспособен?
Госпожа де Бламон. Несмотря на всеобщее развращение нравов, неужели вы считаете, что все женщины таковы?
Господин де Бламон. Испорченность нравов — понятие надуманное. Судить о проступке — право мужа; если же он соглашается с ним или вообще не признает его таковым, то проступка и не существует вовсе. Что мы будем вменять в вину жене, если супруг готов ей во всем потворствовать, исключая, разумеется, кое-какие моменты физиологического порядка?
Госпожа де Сенневаль. Вряд ли стала бы я уважать супруга, заключи он со мной такое соглашение.
Господин де Бламон. Ах, уважение, уважение! Итак, еще одно химерическое чувство, противное моей философии. А что есть уважение вообще? Одобрение, которым глупцы поощряют последователей жалких и ничтожных предрассудков. Но если человек гениальный примется критиковать глупцов, эти деспоты тотчас же перестанут одобрять его действия. Отвечайте мне, прошу вас, следует ли, в самом деле, добиваться общественного уважения? Я не говорю о себе, и здесь я вполне с вами откровенен; но почему в свете тот человек, кому я более, чем другим, симпатизирую, как правило, подвергается порицанию, причем человек этот неизменно оказывается умнейшим… Э, нет уж, нет! Счастье никоим образом не должно строиться на таких химерах. Муж рассудительный никогда не будет связывать свое благо с тем, что даруется ему другими людьми, ведь тогда он его непременно лишится по самому незначительному их капризу. Итак, счастье внутри нас, оно определяется нашими мнениями и пристрастиями; впрочем, не буду останавливаться на этих отвлеченных рассуждениях. Да, да, давайте отбросим в сторону подобное обманчивое словоблудие. Поверьте мне, супруг богатый, нежный и предусмотрительный, не требующий от жены ничего невозможного, полностью пренебрегающий ложными умствованиями, и есть тот человек, кто способен сделать женщину счастливой. Сударыни, если и он вам не подходит, то, по правде говоря, не знаю уж, что вам требуется.
Госпожа де Бламон. Сударь, выражайтесь, пожалуйста, проще. Ваши философические рассуждения слишком сильно расходятся с нашими правилами, чтобы мы могли когда-нибудь найти общий язык. Итак, ближе к сути дела. Как вы думаете, Алина, брак, на котором настаивает