— Да ничего, мне все равно скоро уезжать, работа такая. Ты на девицу не серчай сильно, она неглупая, просто не там жила, — попросил Сальват уже на пороге.
— Это уж мне решать, что с учениками делать, — Бороник погрозил ему кулаком вслед.
— Простите, а почему вы как женщина? — спросила я Бороника, тыкая пальцем в его ночнушку.
— Так за ночь одежда отсыревает, сушится вон там, на заднем дворе, — махнул он рукой в сторону стены дома, противоположной двери, и снова завалился спать.
Предположив, что дальше я могу распоряжаться сама, я решила обустраиваться в доме. Обнаружив аналог русской печи с лежанкой, я чуть не взгвизнула от восторга. На лежанке валялось много старых и грязных вещей, видимо это был своеобразный шкаф. Рыбак, видимо, выбирал отсюда самое менее заношенное. В углу я даже обнаружила поржавевшую иглу и моток ниток.
Всю эту рухлядь я выволокла на улицу. Разобрала завалы, откопав даже несколько тряпок, смутно напоминавших простыни. Где тут стирают, я себе вообще не представляла, зато представляла, что в море стирать не очень хорошо, потому занялась выносом и другого мусора из дому. Благо дом был не срубом и не пришлось выгребать кучу пыли еще и с каждого бревна в отдельности.
Домик был крохотным, с единственным окном, намертво заколоченным деревянными палками разных размеров и цветов. Внутри — лишь печь, грубая лавка и два ящика, водруженные друг на друга, служившие вместилищем всего рыбацкого скарба.
На «заднем дворе», как окрестил прилегающую к дому лесную опушку Бороник, на ветвях двух деревьев тоскливо повисла веревка, а на ней — нечто окаменевшее, отдаленно напоминавшее штаны и куртку. Пройдясь вглубь леса, я наломала веток и соорудила подобие веника. Веревки под рукой не оказалось, и я, недолго думая, изрезала на полоски одну из самых грязных тряпок с лежанки.
Когда я принялась подметать тесное помещение, поднялось так много пыли, что даже рыбак решил встать, потому как притворяться спящим в такой пыли не было никаких сил.
— Что ты тут устроила? Зачем вертеп развела? — замахал он руками, отплевываясь от пыли, осевшей на его бороде.
— Дом чистый будет. Где река?
— Река? — не понял он вопроса.
— Вода, не море, — я указала на гору грязной одежды и тряпья.
Бороник схватился за голову, что-то проворчал на своем, вздохнул и, подхватив ворох одежды, повел меня к месту стирки. О методах стирки в средневековье я имела представление, но тут, похоже, существовал какой-то свой, особый способ. Рыбак привел меня к узенькой речушке, едва ли сантиметров тридцать в ширину — видимо, местный источник. Поняв, что сегодня мне с этой задачей не справиться, я потащила грязное белье обратно к дому. Связав охапку белья теми же лоскутами, что и самодельный веник, я просто оставила их на заднем дворе.
Выбрав тряпку подырявее, я помыла лежанку, лавку, а потом и пол бегая от речушки до дома. Окончательно выбившись из сил, я просто рухнула на лежанку холодной печи, положила под голову рюкзак и замоталась в шкуру. Глубокой ночью меня разбудил Бороник и знаком велел следовать за ним, соблюдая тишину.
Он уже успел переодеться в свой рабочий костюм и шагал как-то угловато, шурша просоленной насквозь одеждой. Мы дошли до извилистой тропинки круто спускавшейся к воде. Тропинка уходила глубоко в воду, а рядом с ней бултыхалась привязанная прямо к скале утлая лодчонка.
Едва не перевернув ее, я все же уселась внутрь. Мне в руки сунули садок, а мужик взялся за весла, и мы отошли от берега метров на восемнадцать. Пошарив в углу лодки, рыбак достал кувшинчик, из которого высыпал на руку наглухо высушенных червей. Он переложил их в нечто, напоминающее ситечко на длинной веревочке, и четыре раза обвел им вокруг лодки. Затем забрал у меня садок и уселся ждать. Видимо, это был такой метод рыбной ловли. Я, конечно, подозревала, что тут дело нечистое, а вполне магическое, но мне такой способ явно не подходил. Просидев так полчаса, мы двинулись в обратный путь.
— Вызывать рыбу, конечно, ты не сможешь, но вот ловить — пожалуй, научу, — проговорил он, показывая движения садком, пока я неловко выбиралась из лодки.
— А вы что, сетью не промышляете? — вырвалось у меня первое, что пришло в голову.
— Эх, девица, если рыбы нет, хоть сетью метай, хоть садком махай — толку не будет. Ушла рыба, дней через пять, может, и вернется.
— Сводите меня завтра, пожалуйста, купить… — слово "базар" или "ярмарка" было для меня пока тайной.
— Чего купить? — Бороник не сразу уловил суть моей проблемы.
— Не знаю, — я беспомощно покачала головой.
И правда, что полезного и недорогого можно найти? Чтобы единственная монетка не пропала даром. А без платья я как-нибудь обойдусь.
Наутро мы направились с Бороником на базар. Монетка крепко сжата в кулаке, а рюкзак я решила оставить в доме, спрятав его в печи. В своей накидке из шкур я чувствовала себя нелепо, о чем рыбак не преминул сообщить. Но другой одежды у меня не было, а щеголять в одной рубахе — неприлично.
На базаре моё внимание привлекла деревянная коробочка с белым порошком для побелки, до боли напоминающим гипс, старая стеклянная лампа, куда требовалось заливать что-то вроде масла, и несколько небольших зеркалец. А еще я выторговала у хитрого кузнеца два длинных железных прута и старую, обшарпанную кастрюлю, за которую в обычной жизни я бы и рубля не дала.
На все эти предметы у меня был свой план. Пока солнце щедро дарило тепло, я задумала соорудить некое подобие запруды у ключа, который показал мне Бороник. Откопав в его хламе некое подобие лопатки, я принялась за песок и глину.
Как сделать добротный кирпич, я не знала, но из школьных уроков истории помнила: глину укладывают в форму и сушат на солнце или обжигают в печи. Обжигать я не умела, поэтому выбрала путь попроще.
Налепила кирпичиков с помощью деревянной коробочки, используя песок вместо муки. Выложила их сушиться под палящее солнце, молясь богам о удаче в этом деле. Сама приступила к конструированию ловушки для морских тварей. Идея была проста. Однажды я участвовала в ночной ловле кальмаров, и главным раздражителем для них был свет. Решено: сделаю фонарик! С помощью кастрюли, лампы и зеркал, втиснутых между ними, получилось нечто странное, но многообещающее.
Надо заметить, что всё это время Бороник валялся на лавке, делая вид, что происходящее его не касается. По его изможденному виду я решила, что он