Он подсел ко мне поближе, опустив стакан на пол, расстегнул свою рубашку, и начал снимать с меня кофту. Я ожидала от себя страшного смущения, которое возможно просто отрубило бы меня, но ничего такого не испытывала. Ни симпатии, ни антипатии, ничего. Я просто закрыла глаза и представила симпатичного босса разбойников, вспомнила ночь в лесу в обнимку с ним, хоть и через плотную шкуру и забыла о Карле.
Когда все закончилось, Карл уснул мгновенно, а я пошла искать что-нибудь напоминающее ванную. Слегка освежившись, наткнулась на второе помещение храма со статуями. Восемь изваяний, вероятно, изображавших местных богов: мускулистый воин со щитом и мечом, бородатый великан с молотом, женщина в одеянии из призрачной ткани, еще один бородатый старец, восседающий на троне. Напротив них — женщина с корзиной плодов, юноша с закрытым лицом и кинжалом, спрятанным за спиной, и худощавый юнец, держащий в руке таинственный камень. А рядом… Смерть. До тошноты шаблонная: накидка с капюшоном, коса на плече — поза, жест, все то же.
Но одно место зияло пустотой. Между двумя группами статуй, прямо посередине, находилась такая же ниша, но пустая. Размышлять о пустом казалось бессмысленным, и я пошла дальше, блуждая по храму. В одной из незапертых комнат нашла пару листов бумаги и что-то, напоминающее карандаш. Надеюсь, меня простят за эту мелочную кражу.
Вернувшись в главный зал, я опустилась на одну из скамей, расставленных вдоль стен, и в тусклом свете луны принялась чертить план. Только сейчас у меня появилось время, чтобы набросать бизнес-стратегию, план развития моего будущего ресторана. Жаль, не у кого спросить совета. Под утро проснулся Карл, подсел ко мне, взглянул на бумагу, исчерканную непонятными ему схемами, и в который раз посетовал на мою дремучесть в отношении хоть какого-либо понятного ему языка.
До церемонии "открытия храма" оставалось совсем немного, и мы успели лишь вскользь обсудить транспортные пути вдоль дороги, которую Облентия нагло отобрала у Фарготии.
Явившиеся в храм слуги закутали нас в какие-то палантины и вывели на свет. Жрецы, потанцевав вокруг нас, объявили нас официальной парой и отпустили. Радость толпы оставалась для меня загадкой, до тех пор, пока в воздух не взметнулись монеты — видимо, тоже какой-то обычай.
Словно в тумане, я помнила, как нас доставили обратно в открытой карете, а затем меня буквально внесли на руках в мои покои. Там, предстояло сменить наряд и позавтракать, после чего — бесконечная череда поздравлений. Спрятав свой ночной трофей в шкаф, я отдалась в руки служанок, погружаясь в мысли о планах на будущее. Родная стихия дел, которым я посвятила пять лет в университете, поглотила меня целиком, и даже последующий прием прошел почти незамеченным. На автопилоте я благодарила гостей, машинально проглатывала безвкусные яства и очнулась лишь тогда, когда Карл потянул меня в танцевальный зал.
Тут пришлось собрать волю в кулак, напрячь память, мышцы и координацию. К счастью, король уже успел основательно «подкрепиться» вином и, казалось, не замечал, как я оттаптываю ему пальцы, или просто делал вид. После одного, положенного по протоколу танца, я, сославшись на усталость, поспешила удалиться в свои покои. Уснула я еще до того, как мне успели развязать корсет.
— Ваше Величество! Ваше Величество, Лида Лианте Торон, вам пора вставать, — проскрипел над ухом ненавистный Лягух.
— Иди к черту! — прохрипела я в ответ.
Ноги ныли, спина грозила переломиться от малейшего движения, а глаза словно наполнились песком.
— Сегодня день охоты, ваш костюм давно готов, пора выезжать.
— Передайте его величеству, что я чувствую себя неважно и слишком устала. Извинитесь за меня, пусть едет с гостями один, — отмахнулась я от назойливого дворецкого.
— Но это традиция, вы не можете отказаться! — взвыл Лягух у самого моего уха.
Внезапно, меня пронзила волна тошноты, и я, обретя немыслимую силу, ринулась в ванную комнату. Обняв аналог фаянсового трона, я судорожно пыталась вспомнить, пила ли я вчера спиртное? Все мое естество вопило, что да, но я была совершенно уверена в обратном.
Лягух оставил меня на короткое время, но вскоре вернулся в сопровождении Магистра Балинуса.
— Ваше Величество, как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросил маг.
— Как будто кто-то пытался вытянуть мой позвоночник наружу, ноги перемолоть в мясорубке, а глаза вычистить песком… про запахи даже не спрашивайте — кошмары будут снится.
— К сожалению, я практически бессилен, прошу прощения, — он обернулся к Лягуху. — Позовите Магистра Кигорана, только сделайте это без лишнего шума и, между делом, пригласите Его Величество.
— Что со мной? Неужели кто-то так усердно меня вчера спаивал, а я и не заметила? — поинтересовалась я у мага, между приступами тошноты.
— Я не думаю, что это что-то серьезное, возможно, какое-то блюдо оказалось для вас в новинку, — уклончиво ответил маг.
Магистр Кигоран, на этот раз, пришел один. Покряхтел, осматривая меня, что-то прошептал магу и удалился. А на его место явился король.
— Ты никуда не поедешь. Я оставлю тебя на попечение Магистра Балинуса и пары моих людей, никуда не выходи, — отрезал он и ушел.
Ни здрасте тебе, ни до свидания. Приехали. Командир нашелся.
— Так! — взревела я. — Угля мне! Чтоб пережаренный до черноты! И ванну… кипяток, чтоб кожу содрало! И верните алхимика, сама с ним разберусь!
В ванной тут же возник перепуганный алхимик, смешно хлопая глазами и сосредоточенно размешивая в миске что-то розовое и подозрительное.
— Я это есть не стану, — процедила я, кивнув на его стряпню. — Мне явно лучше знать, чем вам, что со мной делать! Привыкли тут, магией своей тыкать, куда не просят! Уголь! Чистый, сухой, черный! В порошок истолките! Вот столько, — я показала примерный объем жестом.
Манистр Кигоран вылетел из ванной с проворством, несвойственным его комплекции и возрасту. Ему на смену вихрем влетели служанки, а я, изнывая от нетерпения, поползла к своему заветному шкафчику. Там, среди вороха склянок и пузырьков, я отыскала припасенные травки, подаренные на прощание орчихой. Перенюхала все до единой. Одна из них пахла знакомо, терпко и по-лекарски. Я протянула ее служанке, велев заварить крепкий настой.
— Отдайте это мне, — магистр Балинус, доселе молча наблюдавший за суматохой, перехватил мешочек у служанки. Он достал какую-то кружку и начал что-то шептать над ней, совершая замысловатые пассы руками.
Через минуту передо мной дымился крепкий, горький и обжигающе горячий отвар. Запах от него исходил одуряюще травяной. Я не знала, поможет ли это, но рассудила, что хуже уже точно не будет. Залпом осушив кружку, я влезла прямо в ночнушке в ванну.
— Вот