Развёрнутую трубочку внимательно изучила Иридия, и мы отправились по диагонали через дорогу к маленькому домику, утопающему в зелени кустов. Домик был далеко не новым. Но рассматривать его не было сил. Дверь оказалась открытой, и, обнаружив первую же кровать, мы с девушкой рухнули на неё прямо в одежде и уснули.
Утро встретило меня бодрящим травяным отваром и предательскими тенями под глазами. Домик оказался пыльным, стареньким и тесным. На первом этаже располагались гостиная с окнами в задний двор, крошечная прихожая и такая же маленькая кухня, чьи окна глядели в огороженный предбанник, стены котрого были выложены полупрозрачными кубами из толстого, неровного стекла всевозможных оттенков. Всё было заставлено старой мебелью, разваливающейся от каждого прикосновения. Единственным живым местом на кухне была печь. На втором этаже был коридор с выходом на малюсенький, обитый железными прутьями балкончик с видом на мой будущий ресторан, а также две маленькие комнаты, одна из которых, очевидно, когда-то была детской.
Жить в этом доме было невозможно, и первым делом мы отправились обратно к мастеру Фидхуку. Нервно теребя свою бороду, он согласился на второй заказ, узнав, что дом находится совсем рядом. Возле ресторана уже сновали какие-то люди, пара гномов и даже один чрезвычайно крупный орк, а во дворе возвышалась уже целая гора подгнивших деревяшек.
— Нам надо бы заняться поставщиками, но не сегодня. Сегодня бы отдохнуть, — пожаловалась я Иридии.
Дальнейшие четыре недели пролетели как во сне. Едва просыпаясь, мы с Иридией отправлялись исследовать окрестности, посещая по пять-шесть фермерских хозяйств в день, выискивая лучших поставщиков птицы, зерна, муки, овощей и всего, что могло пригодиться в хозяйстве. На здешних рынках я с азартом скупала масла и пряности, предложенные торговцами-пустынниками. Возвращались мы, как правило, под покровом ночи, но зато с приятной тяжестью в животе от бесконечных дегустаций.
Да, мою любовь называть людей из далеких юго-восточных странн по большей части располагающихся то ли в пустыне, то ли в сетке небольших пустынь, перемежавшихся полустепными участками и крохотными участками леса "восточными" Иридия начала пресекать с самого начала. Она настойчиво внушала, что все они — "пустынники", и отличаются, главным образом, лишь оттенками кожи: от оливково-загорелого до насыщенного темного шоколада.
Наконец, в один прекрасный день Иридия заявила, что пришло время ехать к портному. Надо признать, костюмы для верховой езды, невесть откуда ежедневно возникавшие в моей спальне, меня вполне устраивали, и перспектива новых мучений совсем не прельщала. Издав страдальческий вопль, полный протеста против жестокости мироздания, я обреченно погрузилась в поджидавшую нас карету, готовясь к долгой и утомительной поездке через весь город. Иридия, усевшись напротив, лишь пожала плечами. Каково же было мое удивление, когда мы остановились всего в квартале от моего нового дома!
— Варя живет тут? — удивилась я.
— Тут, — подтвердила Иридия.
Оказалось, Что у Вари дела шли не очень хорошо. Королевская портниха выгнала ее, прежних накоплений еле хватало, но и перспектив было не очень много. Посоветовав ей сконцентрироваться на более простых платьях и моделях, доступных простому люду, я заказала у нее наряд на предстоящий бал.
На утро перед Балом меня ждало два радостных события. Пришло письмо от Бороника и приехало, заказанное мной у Вари платье. Вообще-то Варя сама его и привезла. В процессе нашивки гипюра с драгоценностями на юбку, каким-то хитрым способом, я слушала письмо от Бороника и расплывалась в улыбке.
"У нас все хорошо, всей деревней за тебя гордимся! Ты нашу жизнь перевернула с ног на голову! Мужики тебе в пояс кланяются! Бабы в деревне стали ухаживать за домом как никогда прежде и сами стали красивее и моложе. Очередей к лекарю больше нет — он, наконец, мои зубы долечил! Я нанял двух остолопов вылавливать морских демонов, твой лесной друг оказался очень прожорливым. Но слухи о ряске расползаются, и у меня ее скупают даже с соседних селений. А ряска очень хороша, мужики не на радуются на нее. Недавно мы собрали новый урожай, и даже на пробу засадили следующий. Если и он взойдет боюсь пол деревни сопьется от счастья. Мы этой ряской даже корову кормили, бабы Дуньи, она у нее перестала давать молоко. Молоко так она и не дала, зато и не померла. Я купил две лодки, а скоро накоплю на новый дом. Приезжай к нам в гости, мы настоящий пир устроим. Твою просьбу насчет трав я передал Лешему, как поеду к нему в следующий раз заберу передачу. А вот насчет увеличения вылова, это как нам водяной разрешит. Ежели получится еще мужиков найму и присылать начну. Только вот нет у нас подходящего возничего, что бы в свежести вылов смог довезти, придется тебе самой найти такого.
С уважением и благодарностью, рыбак Бороник."
Варя прятала лицо в моей юбке обливаясь со смеха слезами, я откровенно подхихикивала, стараясь не дергаться. Иридия кажется не поняла с чего у нас такая реакция.
— "Зато и не померла!" — первая не выдержала Варя, утираясь платочком.
— "Присылать начну", но ты сама возничего найди! — икая, вторила я.
— "Полдеревни сопьется!" — ахала Варя. — "От счастья!"
Похоже, у нас случился небольшой нервный срыв. И я никак не могла взять в толк, почему должна праздновать наступление зимы, если за окном царило такое тепло, что хоть спи под открытым небом.
Праздник прошел на удивление буднично. В середине банкета Карл незаметно сунул мне в руки какой-то листок, исписанный мелким, корявым почерком, и на этом наше неофициальное общение было окончено. Под конец официальной части празднования Карл объявил о заочной помолвке своей дочери и принца Алетхинефа. Их свадьбу назначили на начало весны. А ночью, когда я, утомленная, наконец-то устроилась в постели, грянул мороз. Неожиданно и без всякого предупреждения.
— Проклятый магический мир! — выругалась я на родном русском, кутаясь в одеяло и пробираясь на королевскую кухню.
Здесь я не была еще ни разу. Запахи, которые с нее доносились были для меня несколько угрожающими, но зато на любой кухне можно было раздобыть горячей воды, а может даже травяного настоя.
На кухне тускло горел свет. В теплом мареве, исходящем от растопленной печи, я заметила мальчишку лет семи, сосредоточенно грызущего сухой, явно черствый кусок хлеба.
— Замерз, бедолага? Знаешь, где тут воду вскипятить можно?
— Ага, замерз, — кивнул он, не отрываясь от своего занятия. — Вон там, на полке, чайник маленький.
Я пошарила в полумраке и извлекла нечто, напоминающее гибрид чайника и лампы Алладина. Наполнив его водой из щербатой бочки и водрузив