— Ты почему вчера не позвонила? — как ни в чём не бывало, спросил парень.
— По кочану! — вдруг разозлилась девушка.
В это время Кротов, мотая головой в разные стороны, придал туловищу вертикальное положение, сев на задницу. Павел взял Насту за локоть и повел в дом:
— Пошли, поговорим.
Сзади послышался хриплый, глумливый голос:
— Чо, братан, поскользнулся? Ну, так мы сейчас тебе поможем…
Настя захлопнула двери и раздражённо спросила:
— Что все это значит? — и смешно сморщив хорошенький носик продолжила, — Ты что, пьяный?
— Трезвый, пьяный, какая разница, мы же договаривались, что ты позвонишь?
— Ну не позвонила, и что? Умоталась я в школе, не до этого была.
— А вечером?
— А вечером, откуда я тебе позвоню? У меня телефона нет. И сотового тоже, да и связь тут не берет. И вообще, дикость какая-то! Твой Антон вообще адекватный?
— Какой Антон? — внезапно протрезвел Павел, а Настя испуганно прикрыла рот ладошкой, — Настя, солнышко, давай все заново. Для пацанов ты моя подружка, договорились? Так что там в школе?
— Она не пришла на линейку.
— Почему?
— Я думаю, что из-за формы.
— В смысле?
— У ней нет школьной формы. И не на что купить. Это моя вина, я обещала помочь, но закрутилась тут.
— Блядь! Поехали до неё.
— Поехали, я как её классный руководитель, имею право, и даже должна поинтересоваться, почему мой ученик пропустил линейку.
— Давай собирайся, я подожду.
— Иди на кухню, чайник поставь, я сейчас.
Через десять минут они вышли из дома, но в ограде никого не обнаружили. Настя покрутила головой, проверила все закуточки и они вышли на улицу. Парни стояли около своей машины, и тихонько посмеиваясь, о чем-то переговаривались. Обоих Кротовых не было видно, хотя их пустая машина стояла на прежнем месте.
— Пацаны, поехали, тут не далеко, я покажу, — прервал их беседу Павел.
— Как скажешь, шеф, — легко согласились они, и весь народ дружно погрузился в машину.
Настю не покидало ощущение чего-то неправильного.
— А где папа Вовы Кротова? — повернувшись, спросила она у сидевшего на заднем сиденье татуированного парня.
— Какого ещё Вовы? Не знаем никакого Вовы.
Тут же в багажнике автомобиля раздалось какое-то шуршание, сопение и прочее ненавязчивое привлечение внимания.
— Да сиди ты ровно! — рявкнул татуированный, наугад махнув рукой за спину.
Раздался смачный шлепок.
— Вы что, этого хомячка в багажник засунули? — догадался Павел.
— Ну да, он тут эта… набазарил на на пару соток, а потом проникся. Лесной бизнес, говорит у меня, крыша нужна. Помогите, пацаны! Вот мы и собрались его в лес… ну в смысле, делянку посмотреть.
— А ну стоять!!! — вдруг рявкнула девушка.
Машина стала колом, прямо посредине деревенской улицы.
— Так это, он сам попросил…
— Паша! Если сейчас это не прекратится! То…
— Я понял, — прервал он её, и обращаясь пацанам сказал, — Козлика за борт. Если кого-то это не устраивает, то обратно я доберусь сам.
— Да ладно, братан, в натуре, подожди пять минут, мы стрелу переколотим и можешь нами распоряжаться.
Через десять минут они уже подъезжали к дому Царицы.
Глава 15. Много ли надо для счастья…
У Царицы рукоделие с утра опять не заладилось. Уже два часа сидит за машинкой, а толку ноль. Она отправила Анютку к Прохоровым за учебниками, а пока никто не видит, решила всплакнуть. Только настроила себя на лирический лад, как опять кого-то принесло. В дверь постучали. Чертыхнувшись, женщина вышла наружу и нос к носу столкнулась с Настей.
— Здравствуйте, Анастасия Сергеевна, вы по Анюткину душу наверно?
Женщины вышли во двор, и подошли к ухоженному палисаднику, греясь на утреннем ласковом солнышке.
— Да, вы извините меня, Татьяна Михайловна, я не забыла про вас, нашла, где купить по дешевле, просто физически не успела добежать.
— Настя, ты прекрати извиняться, ты же не обязана. Да и не на что пока покупать, — тяжело вздохнула женщина, и неожиданно, даже для самой себя, заплакала, — Простите.
Царица отвернулась, достала из кармана кофты носовой платок и приложила к мокрым глазам. Растерявшись, Настя молча подошла к открытой калитке, и махнула рукой Павлу.
— Как ей деньги предложить? Она не возьмет. Стоит вон, плачет! — тихонько прошептала она.
— Скажи, что договорилась в долг, а там что-нибудь придумаем.
— Настюша, ты не одна? Что вы там стоите, проходите в ограду, — окликнула их Царица.
— Это Павел, мой товарищ из города, он сегодня случайно оказался в наших краях, вот и заехал.
— Ну что же ты сразу не сказала, давайте, я вас чаем напою, с вареньем.
В это время в ограде, о чем-то шушукаясь и хмыкая, нарисовалась сладкая парочка попутчиков Павла.
— Нет, спасибо, Татьяна Михайловна, мы не одни. Павел тут с друзьями, — попыталась быстренько отказаться девушка.
— А чо? Чаю бы я попил, — вклинился в разговор татуированный.
— О Господи! — Настя закатила глаза.
— Ребята, проходите в беседку, я сейчас накрою вам стол. Вы же с дороги, — засуетилась Царица.
Тут в ограду заскочила худющая рыжая девчушка с большой сеткой-авоськой, полностью забитой книгами, и увидев столько незнакомого народа, оторопело остановилась.
— Давай в дом, книги пока разбери, — поторопила её Царица.
Павел наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где мог её видеть, а когда вспомнил, мгновенно протрезвел, нервно прижимая волосы на макушке, которые непроизвольно встали дыбом.
— Паша, тебе плохо? Ты бледный стал, — озабоченно спросила Настя, заметив состояние парня.
— Нормально всё, просто не спал всю ночь, — выкрутился он.
Вся гоп компания дружно уселась на деревянные лавочки под навесом и насела на угощения. Через некоторое время опять хлопнула калитка и во двор забежала запыхавшаяся соседка, баба Вера, по прозвищу 'Головёшка'.
— Тьфу ты, принесла нелегкая, — чертыхнулась хозяйка, поспешив навстречу незваной гостье.
— Ты слыхала, Михальна, это упыть Кротов на разборки за своего мелкого говнюка-Кротёныша, к нашей училке сегодня с утра завалился. А к ней друзья как раз из города приехали! Ха-ха-ха! Ну, они его и …, - спотыкнулась она на выдохе, увидев сидящих за столом и с ухмылками уставившихся на неё парней, а так же, ту самую училку.
— Ой! — прикрыла она рот ладошкой.
— Ты иди, баб Вера, потом зайдешь, расскажешь. Видишь, у меня тоже гости, — подтолкнула её к калитке Царица.
— Вот блин, ославили вы меня на всю деревню, — расстроилась Настя.