Ковальчука даже на некоторое время перестало колбасить, а когда он увидел, кто изображен на паре снимков, он вообще перестал дышать!
Надежда Петровна, по простоте душевной, видимо считала эта эти два помещения безопасными, думая, что знает про все камеры в здании, поэтому позволяла себе там некоторые вольности. Дело в том, что она тоже имела некоторые физические слабости и периодически баловала себя незабываемыми ощущениями, играя роль строгой госпожи или покорной рабыни. Это случалось довольно редко, но когда была необходимость, эти игры происходили именно в переговорной комнате, которая быстро и легко трансформировалась в тему садо-мазо.
Бульдог, конечно, прикольно смотрелся в черных кружевных чулках и с кляпом-шариком во рту, подняв округлившиеся и покорные глаза на свою Госпожу, но Ковальчук видел эти глаза с совсем другим выражением. И это выражение заставило его глубоко призадуматься. Он пытался вступить на очень тонкий лед и прекрасно понимал, что один неверный шаг, и его даже искать не будут. Зато при удачном исходе дела, какие сказочные открывались перспективы?! Он прилег на диван и попытался уснуть. Ему приснился короткий но ужасный, прерывистый сон, где был он, с кляпом во рту, Бульдог с плеткой в одной руке и мясницким тесаком в другой и хихикающая Наталья со своей жирной подружкой-извращенкой, в качестве зрителей и советчиков. Закончилось все тем, что его утопили в унитазе.
Он с ужасом распахнул глаза и почувствовал, что задыхается, захлебывая в собственной блевотине. Бысто перевернувшись набок и с трудом освободив рот от вонючей жидкости, выплюнув это все прямо на пол, адвокат жалобно застонал и опять вернулся в ванную комнату. Глянув на себя в зеркало, он реально пришел в ужас. Ковальчук скинул вымазанный в чем-то халат, залез в джакузи и включил исключительно холодную воду. Через полчаса, громко стуча зубами и обхватив горяченную кружку с чаем, он с ногами забрался на диван и пытаясь отвлечься, включил телевизор. Показывали передачу “В мире животных”, брачные игры горилл. Вязкий туман в голове наконец-то начал понемногу рассеиваться и в это время ожил сотовый.
— Привет Юра, это Тихонов. Ты дома?
— Да Андрюха, подъезжай, — прощелкал зубами адвокат и пошел одеваться.
Через полчаса они сидели за кухонным столом и ждали, пока внутри Ковальчука уляжется привезенное Тихоновым лекарство.
— Ну ты даешь, чего так запил-то?
— Был повод, — не стал вдаваться в подробности Ковальчук.
Его лицо постепенно приобретало человеческий вид, на лбу появилась испарина, а на щеках, какое-то подобие румянца.
— Пошли в кабинет, я тебе кое-что покажу, — увлекая за собой гостя, поднялся адвокат.
Лишь глянув пару секунд на снимки он, как ядовитую кобру, отбросил их обратно на стол. Затем поднял непонимающие глаза на Ковальчука и сказал:
— Я этого не видел, понял?
— Да не бзди ты! Ты что думаешь, я самоубийца? Меня интересует вот эта баба, — ткнул он пальцем в одну из фоток.
— Зачем тогда ты мне подсунул фотки с Бульдогом? Только одно то, что мы может просто знать о них, даже не видя вживую, делает нас потенциальными трупами.
— Да что ты заладил: тупы, трупы!? Ты послушай хотя бы, что я хочу сказать!
— Даже слушать не хочу! У тебе, похоже, вообще бестолковка засвистела. С перепоя видимо!
— Идиот, блядь. Ты все равно их уже видел, так что прижми жопу и выслушай! У тебя уже нет другого выхода.
— Ну, ты и сука! — поразился Тихонов.
— А то ты не знал? — усмехнулся адвокат.
— Втравишь ты нас в очередной блудняк.
— Мои блудняки обычно превращаются в неплохие дивиденды.
— Главное, чтобы не превратились в пышные похороны!
— Короче помолчи и выслушай. Ты вообще не будешь фигурировать лично, твоя задача в нужное время на нужный адрес отправить электронное письмо. И все!
— И все? А если тебя подвесят за правое яйцо, да покрутят левое? Ты что, Зоя Космодемьянская? Уже через минуту сольешь меня в унитаз.
— Послушай, если всего бояться, надо идти работать на завод, да и там можно руку прищемить.
— Я не предлагаю всего боятся, я хочу понять, насколько оправдан такой риск? Имей в виду, что если я соглашусь, то только в равной доле.
— Ха! Вот это уже деловой разговор, узнаю своего друга, Андрюху. А то: бе, ме, убъют, зарежут.
— Ладно, проехали, давай, говори уже.
— Суть в том, что мне надо прижать вот эту телку. Это Еремеева Надежда Петровна, хозяйка восстановительного центра “Орфей”.
— Слыхал о таком, мутное место.
— Оно не просто мутное…, там ловят рыбку очень серьезные дяденьки и нам туда соваться бессмысленно, побреют в две секунды. Но у них там с Еремеевой договор, своеобразное разделение труда, она не лезет на их поле, а они закрывают глаза на её заработки. Так вот, моя знакомая, из официальных структур, которая и дала мне эти фотки, озвучила примерную сумму. Ковальчук взял фломастер и написал цифру на обратной стороне одного из снимков. У Тихонова непроизвольно полезли на лоб глаза, а брови вообще потерялись в прическе.
— Только не говори, что это за месяц! — наконец отмер он.
— Это за месяц, — спокойно подтвердил Ковальчук.
— Но откуда такие цифры?
— Там целая подпольная империя порока, даже казино есть.
— Ха, а была затрапезная спортивная база! Хотя да, там и бассейн, и сауна. Насколько я помню, спортзал был, качалки, небольшая гостиница.
— И заметь, все это практически в черте города! Туда, насколько я знаю, чуть ли не со всей страны приезжают оттопыриться.
— Ха, ну да, конторские видать заманивают интересующие объекты. Но мы там каким боком? Как ты вообще на неё вышел?
— Помнишь, мы пацана отсудили, пару лет назад, у одной дуры из Саянска?
— Ага, помню эту лошиху, и что?
— Это было сделано по её просьбе. Пацан, ее внук, а я адвокат их семейки.
— Так вот оно что? Тогда это несколько меняет дело. Надеюсь, у тебя в колоде несколько козырей?
— Я её крепко держу на поводке. Её сын тянет срок за изнасилование и его благополучие на зоне полностью под моим контролем. А она в этом наркомане души не чает.
— Да, это серьезный аргумент. Я в деле…
Глава 26. Надо уходить в подполье…
Беспрепятственно открыв покосившуюся и скрипучую калитку Смирновых, Настя прошла в ограду, и никого не обнаружив, постучалась в дом. Услышав через дверь разрешение войти, девушка прошла