– Первая девушка с подобными мыслями, которую я встречаю в этом городе. Однако… – Робин подпёр подбородок ладонью и долил свободной рукой остатки вина. – Жизнь раба куда хуже, поверь. Взгляни на это с другой стороны. У тебя будет богатый дом, тёплая постель, званые ужины, шикарные наряды, слуги. Любой раб отдал бы всё за такое.
– Предлагаешь порадоваться?
– Прости, всего лишь попытался найти для тебя положительные стороны, – виновато посмеялся он. – Вышло плохо.
Диана мотнула головой и резко изменилась в лице.
– Нет, это ты прости. У тебя горе, а я тут с глупыми девичьими пустяками.
– Это не пустяк. – Робин неожиданно позволил себе дотронуться до её руки, но жест этот походил больше на дружескую заботу, нежели на что-то непристойное. Огонь в канделябрах зарокотал, отразившись в медных зрачках. Диана напряглась. – Каждый человек заслуживает того, что жаждет. И мне скверно оттого, что я не могу помочь тебе.
Диана сглотнула, прогнав странное наваждение, и поспешила отстраниться. Что-то угрожающее мелькнуло в его словах, произнесённых хриплым голосом. Она решительно встала, расправив платье, и натянула улыбку.
– Ты уже помог мне тем, что развеял. Что ж, мне пора.
– Уже? – Он удивлённо поднялся следом.
– Меня ждут. Если не вернусь до полуночи, хватятся. И тогда будут проблемы не только у меня, но и у служанки, что недосмотрела…
– Хорошо. – Робин протянул ей ладонь. – Надеюсь, всё сложится как надо.
Неуверенно помявшись, Диана всё же ответила на рукопожатие и мысленно извинилась за всю ложь, которую наплела ему, выполняя задание.
– А я надеюсь, что твоё сердце перестанут терзать шрамы и боль заживёт со временем.
– Она уже начала заживать.
Как воспринимать эти слова, Диана не знала. Она улыбнулась как бы на прощание и направилась к выходу из таверны с колотящимся сердцем. Если этот новый знакомый так просто отпустит её, значит, вероятнее всего, это не он и всё представление было зря. Да ещё и невинного человека обманула… Хотя что-то внутри подсказывало, что он ещё проявит свою сущность. Убийцы всегда не похожи на убийц. Тем и страшнее.
Улица встретила её желанной прохладой и солёным ветром, зазывающим вкусить таинство южной ночи. Смех и неунывающие ликования теперь доносились приглушённо. Пустующую мостовую обволакивал свет нескольких масляных фонарей. Из-за графского дворца на вершине выглядывала луна.
На мгновение гомон возобновился, но вскоре дверь снова закрылась, поглотив трактирный шум.
– Анна, подожди! – Диана испуганно обернулась. – Негоже отпускать беззащитную девушку брести по тёмным проулкам в одиночку. Я тебя провожу.
Тревога подобралась откуда-то сзади. Внутри заворочался гадкий комок, и дрожь пробила всё тело. Диана поняла, что остаётся с ним один на один посреди безмолвных улиц. А это куда страшнее безобидных бесед в шумном заведении. Она дёрнула уголком губ, надеясь, что ночь сгладит тревогу в её лице и обнажит участливую улыбку.
– Будут проблемы, если тебя увидят.
– Думаешь, меня это остановит? – прищурился Робин, поравнявшись с ней. – Какой уважающий себя мужчина отпустит девушку разгуливать по темени. Так куда держим путь?
– Туда. – Она указала в сторону возвышающегося над городом графского дворца. Если подумать, она даже не врёт, ведь гильдийцы и правда ночевали в выделенных им дворцовых покоях.
– В самое сердце Южных Ветров? – не на шутку поразился Робин. – Только не говори, что ты дочь графа.
– Не скажу.
Поймав его удивлённый взгляд, она добавила:
– Я пошутила. Всего лишь непримечательная госпожа, чьё мнение и желания ни во что не ставят.
12. Человеческая жажда
Ночной шёпот шелестел в ушах, говоря, что рано или поздно это должно закончиться. Но именно сейчас время отвратительно тянулось, подобно нескончаемой ленте. Всю дорогу путники шли молча, и каждый шаг гулом отзывался в ушах, распаляя тревогу. Переулки безмолвствовали. В округе не было ни души. Тишина уснувшего города подгоняла в спину липким страхом и одновременно с этим вселяла в сердце какую-то необъяснимую самоотверженность. Неизвестно, когда ждать выхода героя. Честное слово, ожидание смерти хуже самой смерти.
Они миновали ряд ремесленных лавок и трёхэтажных домиков, возвышавшихся вдоль каменной мостовой. Каждый следующий этаж выступал над предыдущим, нагоняя над улицей зловещие тени. Робин вцепился в Дианино предплечье слишком резко и неожиданно – именно тогда, когда сознание уже перестало ожидать подвоха. Сердце оборвалось. Диана успела инстинктивно схватить оберег под платьем и застыла, не чувствуя ног. Секунды казались вечностью.
– Прости, но так надо. – В свете луны его лицо покрылось болезненной белизной. Глаза стали неестественно красными. Из них лились слёзы.
– О чём ты…
Его рот исказила безумная улыбка. От прежней участливости и след простыл. Он взвыл надорванным голосом:
– Я правда не хотел, чтобы так вышло! Но сердце уже болит, моё сердце болит, Анна. Пути назад нет, я не виноват!
Диана потеряла дар речи, мысли её скакали безумной чехардой. Она совершенно ничего не понимала.
– Прости, у меня нет выбора. Это всего лишь человеческая жажда, с которой я не в силах совладать.
Из его алого глаза сверкнул кровавый всполох и больно ослепил в темноте. Вспыхнул грохот. Всё смешалось. В мгновение ока провожатый выстрелил алым лучом из глаза. Стальной звон оглушил маленькую улочку, и следом по ней пронёсся вихрь, захватив на своём пути несколько окон и бочек.
Роковой удар срикошетил куда-то в сторону. Робину только и оставалось, что округлить безумные глаза. Перед ним стояла девушка-инквизитор с невесть откуда взявшимся мечом в руках. И смотрела она уверенно, несокрушимо. Справа в стене зияла дыра, от которой с шипением расходился пар.
Заскрежетали куски разбитого стекла. Ночной свет высеребрил черты новой фигуры. Нефилим примчался из соседнего переулка, не зная, что Дианин инстинкт самосохранения вкупе с даром инквизитора сыграл на руку, пока они с демоном поджидали в засаде. Робин остолбенел, завидев существо с нечеловеческими ядерно-белыми крыльями, рассекающими чернильный воздух. Его застигли врасплох.
– Ну что, не ожидал? – Боевой клич Алекса накрыл безмолвную улочку, вызвав в красных зрачках Робина звериные искры.
– Выходит, такими пламенными речами ты охмурял своих жертв? – Диане было не до смеха. Неужели она и вправду позволила себе поверить в искреннюю печаль этого ужасного человека?
– Кто бы говорил о речах, дочь лорда! – Робин моментально взял себя в руки. Лицо его исказилось от отвращения, и больше ничто в нём не напоминало о прежней рассудительности. Взгляд обезумел. – Я, в отличие от тебя, говорил искренне. И всё это было правдой!
– Может, хватит уже? – Алекс загородил собой напарницу,