Он выглядел изможденным, как человек, который многие годы сражался без передышки.
– Мой лэрд, – произнес Джек дрожащим голосом. Неужели для этого его вызвали? Потому что смерть подкрадывалась к правителю Востока?
Джек ждал, склонив голову, пока Аластер не подошел ближе. Он ощутил руку лэрда на своем плече и поднял взгляд.
Должно быть, его потрясение было очевидным, потому что Аластер разразился хриплым смехом.
– Знаю, я сильно изменился с тех пор, как ты видел меня, Джек. Годы могут сделать такое с человеком, хотя время, проведенное на материке, пошло тебе на пользу.
Джек улыбнулся, но эта улыбка не коснулась его глаз. Он почувствовал укол гнева на Торина, который должен был упомянуть о здоровье лэрда этим утром за завтраком, когда Джек справлялся о нем.
– Я вернулся, сэр, как вы и просили. Чем могу служить?
Аластер молчал. Он моргнул, на его лбу пролегла морщинка недоумения, и в этом нарастающем молчании Джека охватил ужас.
– Я не ожидал увидеть тебя, Джек, и не просил тебя вернуться.
Арфа в руках Джека повисла тяжелым бременем. Он продолжал стоять коленопреклоненный, глядя пустым взглядом на лэрда, его мысли путались.
Это был не Аластер, хотя в письме стояла его печать.
«Кто же тогда вызвал меня?»
Как ни хотелось ему высказать свое недовольство на весь зал, он промолчал, и ответом стало какое-то движение.
Краем глаза он заметил, как кто-то поднялся на помост, словно сойдя с залитых лунным светом гор на гобелене. Высокая и стройная, она была облачена в платье цвета грозовых туч, а плечи ее обрамляла красная клетчатая шаль. Ее одеяние шелестело, пока она приближалась к тому месту, где застыл юноша.
Взгляд Джека был прикован к ней.
Ее веснушчатое лицо с резкими чертами, высокими скулами и острым подбородком вызывало не восторг, а благоговение. Девушка раскраснелась, будто только что прогуливалась по парапетам, бросая вызов ветру. Ее волосы цвета луны были заплетены во множество косичек и собраны в корону. В них были вплетены маленькие цветы чертополоха, словно звезды, упавшие с неба. И она как будто совсем не боялась их иголок.
Джек увидел тень той девчонки, которой она когда-то была. Девчонки, за которой он гнался по холмам одной безумной весенней ночью и принял вызов на горсть чертополоха.
Адайра.
Она смотрела на него, все еще коленопреклоненного. Его изумление истаяло, уступив место негодованию, такому сильному, что даже дыхание перехватило. Скольким ему пришлось пожертвовать ради возвращения домой! Его звание, его репутация – результат многолетней преданности и усердной работы – развеялись как дым на ветру. Всем этим он пожертвовал не ради своего лэрда – такое он еще мог бы оправдать, – а ради этой девицы и ее прихотей.
Она почувствовала в нем перемену – сердце дикого мальчишки, который когда-то гнался за ней, стало теперь старше и жестче. На его нарастающий гнев Адайра ответила холодной победоносной улыбкой.
3
– Джек Тамерлейн, – поприветствовала его Адайра. Ее голос был совсем не таким, каким он помнил; если бы он услышал его в темноте, то подумал бы, что перед ним незнакомка. – Какой сюрприз.
Джек ничего не ответил. Он не решался заговорить, но не отводил от нее взгляда, хотя, казалось, она очень хотела заставить его это сделать.
– Ах, я и забыл, что вы двое старые друзья, – с довольным видом сказал Аластер. Он протянул руку дочери, и она придвинулась еще ближе, так близко, что ее тень почти накрыла Джека в его покорной позе.
– Действительно, – сказала Адайра, переводя взгляд с Джека на отца и одаривая того мягкой, искренней улыбкой. – Мне следует заново познакомить его с островом, раз уж он так долго отсутствовал.
– Я не думаю… – начал было протестовать Джек, пока Аластер не взглянул на него, приподняв бровь.
– Я считаю, это замечательный план, – одобрительно кивнул лэрд. – Если только ты не возражаешь, Джек?
Джек возражал, но кивнул в знак согласия, проглотив слова, которые застряли в горле, словно колючки.
– Превосходно. – Адайра снова одарила его своей колкой улыбкой.
Она заметила неловкость, которую вызвала в нем, но, похоже, ей было все равно. Казалось, его смущение девушке даже нравилось. Она жестом пригласила Джека подняться, словно обладала властью над ним. Но ведь так и было? Она заставила его бросить все дела и вернуться домой.
И пусть он и провел последние десять лет на Большой земле, становясь бардом и забыв о своих связях с Каденцией, но в этот самый миг, глядя на Адайру, он вспомнил свое происхождение. Имя клана окутало его, словно плащ, – единственное, что могло защитить его даже в худшие времена. И Джек осознал, что его глубочайшая преданность принадлежит Адайре и ее семье.
Он поднялся.
– Надеюсь, скоро ты украсишь мой зал своей музыкой, Джек, – с усилием проговорил Аластер, подавляя глубокий влажный кашель.
– Это было бы честью для меня.
Беспокойство Джека усилилось, когда Аластер прижал пальцы к губам и закрыл глаза, словно у него болело в груди.
– Иди отдохни, папа. – Адайра коснулась руки отца.
Аластер расправил плечи и улыбнулся дочери. Но это была усталая, натянутая улыбка. Прежде чем удалиться, лэрд поцеловал Адайру в лоб.
– Пойдем со мной, Джек.
Девушка повернулась и прошла через потайную дверь, которую он никогда бы не заметил. Джек был раздосадован, но ему ничего не оставалось, кроме как следовать за ней по разветвленным коридорам замка. Его взгляд был прикован к ее светлым косам и цветам чертополоха, которые она носила словно украшения.
«Я должен был догадаться, что это она».
Джек едва не издал язвительный смешок, но удержался. Адайра привела его во внутренний сад. Юноша резко остановился на покрытых мхом каменных плитах, едва не налетев на нее. Когда-то Адайра была выше его, и он обрадовался, обнаружив, что теперь возвышается над ней на целую ладонь.
Джек наблюдал за ней, чуть прищурившись. Оба молчали, и в воздухе витало напряжение.
– Ты не понял, что это я, – наконец сказала она, и в ее голосе звучали нотки веселья.
– Мне это даже в голову не могло прийти, – резко ответил Джек. – Хотя я должен был догадаться, что ты без зазрения совести подделаешь подпись отца. Я так понимаю, ты украла его личный перстень? Сделала это, пока он спал, или опоила его чем-то? Должен признать, ты потрудилась на славу, иначе я бы здесь не стоял.
– Какое облегчение, что я пошла на такие меры, – проговорила Адайра так спокойно, что это выбило