Хижина была маленькая, почти незаметная, если не присматриваться, с неровными стенами из сплетенных ветвей и лозы. Из отверстия в крыше, покрытой мхом, валил дым.
Воин остановился, не зная, кто мог обитать внутри. Чем дольше он смотрел на хижину, тем сильнее волосы на его руках вставали дыбом, словно это было священное место, где собираются духи.
Торин осторожно двинулся вперед, положив руку на рукоять меча, и постучал в дверь, сделанную из коряги.
– Входи, – позвал его мягкий мелодичный голос, явно принадлежащий молодой женщине.
Торин толкнул дверь, она со скрипом отворилась, но он остался стоять на пороге. Он никогда не видел проявившихся духов, только слышал их шепот в ветре, ощущал их тепло в огне, вдыхал их аромат в траве и пил их в воде из озера. Поэтому он не знал, чего ожидать, пока его глаза привыкали к тусклому свету.
– Ты боишься? – смеясь, спросила женщина.
Он все еще не мог разглядеть ее в темноте.
– Заходи. Я не дух, если ты этого опасаешься.
Он осторожно вошел в хижину, пригнувшись, чтобы не удариться головой о замшелую перекладину.
В кольце, выложенном из камней, горел небольшой костер. На крошечном столике расположилась коллекция книг, котелок с кашей и миска с ежевикой. Полка была заставлена резными фигурками. Возле кресла-качалки стояла корзина с ветками, а в кресле сидела старая седовласая женщина, вырезавшая что-то из дерева своими узловатыми руками.
Торин в замешательстве уставился на нее, но она не оторвала взгляд от своей работы. Уверенный взмах ножа и стружка, летящая от ее движения… Казалось, она вырезает его отражение.
– А, это уважаемый капитан Восточной Стражи, – заметила женщина, взглянув на его плед и герб. И снова ее голос был молодым и энергичным. – Не ожидал, что я так выгляжу, не правда ли?
Воин молчал, потрясенный.
– Ты бы назвал меня старой и изможденной, – продолжала незнакомка, – с голосом, который совсем не подходит моей внешности.
– Кто ты? – спросил Торин.
Женщина наконец отложила свою работу, пронзая его взглядом водянистых голубых глаз.
– Ты меня не знаешь. Я не из этого времени, капитан. Вот почему мое тело состарилось, а голос нет.
– Тогда из какого ты времени? Как ты оказалась на этой реке?
Она кивнула на полку с фигурками.
– Выбери одну, и я расскажу тебе. Это мое наказание за клятву, которую я нарушила давным-давно: я должна рассказать каждому гостю свою историю, прежде чем ответить на его вопрос, ибо этот глен проклят и призывает только тех, кто в чем-то очень нуждается. Но выбирай с умом, капитан, и фигурку, и вопрос, ибо мой голос быстро угаснет.
Торин хотел спросить ее о пропавших девочках, но сдержался, внимая ее предупреждению. Он повернулся к полке, разглядывая коллекцию фигурок. Их было больше, чем он мог сосчитать: мужчины, женщины, звери, вырезанные из всех пород дерева. Но его внимание привлекла одна: длинные волосы были распущены и украшены цветами, одна рука покоилась на сердце, а другая – протянута в приглашающем жесте.
Торин осторожно взял ее, живо вспомнив тот день, когда женился на Сидре. Как полевые цветы украшали ее волосы, как он нашел лепестки в ее волосах спустя несколько часов после церемонии, как они сидели в постели, пили вино и разговаривали до поздней ночи.
Воин резко вздохнул.
– Моя жена была здесь? – Он повернулся, чтобы показать женщине изящную статуэтку.
Женщина хихикнула.
– Ты женат на Леди Вереск из Полевых Цветов?
– Так это дух? – Торин присмотрелся к статуэтке повнимательнее и увидел, что на кончиках ее пальцев тоже распускаются цветы. – Я и не подозревал, что духи так похожи на нас.
– Некоторые из них похожи, капитан, некоторые – нет. И помни… будь осторожен со своим вопросом, я обязана ответить только на один, после того как расскажу свою историю.
– Тогда расскажи мне свою историю, – попросил он.
Она долго молчала. Торин наблюдал, как она продолжает вырезать по дереву, и очередная фигурка оживает в ее руках.
– Я была служанкой Джоан Тамерлейн, – начала она наконец. – Я была с ней, когда она выходила замуж за Файнгэла Бреккана, и сопровождала ее на Запад.
Глаза Торина расширились. Он знал легенду о своих предках, которые стремились принести мир на остров. Джоан жила два века назад.
– В те времена, до разделения кланов, на Западе было красиво, – продолжала женщина. – Холмы были покрыты вереском и полевыми цветами, холодные чистые ручьи текли с гор, а море было изобильно и полно жизни. И все же тень лежала над этим местом. Брекканы часто враждовали между собой, стремясь доказать, какая семья сильнее. Приходилось всегда оставаться начеку, и доверие было редкостью даже среди братьев и сестер. Я видела больше кровопролития, чем могло вынести мое сердце, и в конце концов мне стало невыносимо жить там. Я попросила Джоан освободить меня от обета служения, и она согласилась, потому что понимала меня. Каждую ночь нам снился Восток, и мы тосковали по дому. Я уехала, а она осталась. Вернувшись домой, я обнаружила, что семья меня не приняла. Они прогнали меня за то, что я нарушила клятву, данную Джоан, и я скиталась, нищенствуя, пока не набрела на озеро в глене. Я опустилась на колени и стала пить, а вскоре заметила нечто в глубине его вод – блеск золота. Я была голодная и уставшая и отчаянно нуждалась в этом золоте, чтобы выжить. Я нырнула под воду и поплыла ко дну. Но каждый раз, когда мне казалось, что я почти у цели, когда я протягивала руку, чтобы схватить золото, оно ускользало от меня, погружаясь все глубже. Вскоре в груди начало гореть – мне не хватало воздуха. И как только я решила повернуть назад, дух озера встретил меня. Он поцеловал меня в губы, и внезапно я смогла дышать под водой. Я продолжала плыть глубоко, к самому сердцу озера, бросая вызов своей смертной натуре. Жадная и отчаянно нуждающаяся в обещанном золоте…
Она замолчала, ее руки застыли. Торин стоял, завороженный ее рассказом, держа в ладони статуэтку Леди Вереск.
– Но ты так и не получила золото, – прошептал он.
Женщина встретилась с ним взглядом. Ее голос менялся, становясь хриплым и слабым, как будто ее признание старило его.
– Нет. Я пришла в себя и осознала, что озеро было бездонным и скоро я потеряюсь в нем