– С чего вы решили? – хмыкнул Натан, смущённый подобным напутствием.
– Жизненный опыт, – невозмутимо пояснила Михельсон. – Такие бывают или живые с наградами, или мёртвые – но тоже с наградами. Ну или мёртвые без наград, если совсем уж невезучие, но ты-то живой. Лети, голубь, дело к вечеру, зазноба, почитай, заждалась. И не красней, а то я совсем расчувствуюсь и от умиления ещё глупостей наговорю. Пользуешься моей слабостью, нахал! – напутствовала она, но потом опомнилась: – А свадьба-то когда?
– Как дом построю, – твёрдо отозвался Титов. – Жену в свой дом приводить надо, а не в съёмную комнату.
– Ишь, основательный какой, – присвистнула Элеонора и добавила ехидно, с хитрой физиономией: – А дотерпишь до осени? Дело-то молодое! Нет, всё, всё, проваливай уже, ты во мне нынче какую-то нездоровую разговорчивость возбуждаешь!
Натан распрощался и, посмеиваясь, отправился домой. Шутки шутками, а Михельсон дело говорила: для запланированного на вечер визита и впрямь стоило привести себя в парадный вид.
Награды у Титова действительно имелись: Станислав с бантом и Георгий четвёртой степени – за военные заслуги, Аннушка на шее – уже в сыске, полученная незадолго до падения по служебной лестнице. Обязательным ношение наград не являлось, только по особым случаям, когда устав предписывал парадный мундир. Таких выпадало мало, и даже из них большинство оставлялось на усмотрение служащего, за исключением совсем уж выдающихся вроде парадного строя или визита государя. У Натана с судьбоносной осени китель с эполетами висел на плечиках: ни желания щегольнуть, ни нужды в нём не было. Так что сейчас, застёгивая золочёные пуговицы, Титов даже всерьёз волновался.
Или дело не в одежде, а в предстоящем важном разговоре?
Разыскивать Брамс по Федорке не пришлось: жених и невеста заранее условились, что он будет ждать её у выхода в шесть пополудни. На удивление Аэлита не опоздала и о встрече не забыла, за пять минут до шести выпорхнула из тяжёлых дверей и остановилась на крыльце, что-то увлечённо обсуждая с сопровождавшим её давешним знакомцем, Шориным.
Натана при виде этой картины предсказуемо кольнула ревность, но мужчина не поддался: повода не доверять невесте у него не было. Математик заметил поручика первым, посмурнел, но приветственно кивнул и что-то сказал девушке, мотнув головой в сторону ожидающего офицера.
Брамс нашла того взглядом, и строить из себя Отелло стало совсем уж неуместно, столь искренней радостью озарилось лицо вѣщевички. Уже на бегу попрощавшись со спутником, Аэлита слетела по ступенькам, отбив дробь каблуками, с разгона попала в объятья жениха и счастливо рассмеялась, когда тот подхватил её и закружил.
– Какой ты нарядный! – весело заметила Аэлита после лёгкого – позволять себе большее при посторонних Натан не стал – приветственного поцелуя в нежную щёчку, когда пара двинулась к ожидающему неподалёку наёмному мотору. – Глаз не отвести. А почему ты не ходишь так на службу?
– Ну вот ещё по подвалам парадный китель тереть, – хмыкнул Титов. – Ты тоже в таких платьях на «Буцефале» не рассекаешь.
– Да в них попробуй сядь, – сокрушённо вздохнула вѣщевичка и нервным движением огладила изумрудно-зелёную юбку, когда поручик галантно открыл дверцу автомобиля.
Своё восхищение наружностью невесты Натан выразил ещё утром.
– Вот странно, вроде бы утром виделись, а я уже соскучиться успела. Даже пару раз подумала, что, может, не так уж мне нужен институт…
– Польщён, – улыбнулся в ответ Натан. – Но слабость была минутной?
– Разумеется, – серьёзно кивнула Брамс. – Расскажи пока, что у нас интересного?
Титов с удовольствием поделился сегодняшними событиями, которых оказалось совсем немного; из стоящего, можно сказать, один только рассказ Боброва о верёвке висельника. Потом с неменьшим удовольствием выслушал, как прошёл день самой вѣщевички.
Сейчас предстоящий разговор с родителями не тревожил ни его, ни её, оба чувствовали себя слишком хорошо для мрачных мыслей. И Натан наконец с облегчением нашёл безмятежность и умиротворение в одной простой мысли: результат предстоящего разговора ничего не изменит. Даже если по какой-то нелепой причине они теперь разругаются в дым, любимая от него никуда не денется.
Оттягивать ответственный момент Натан не стал, сразу попросил Брамса о личном разговоре. Тот, в отличие от жены, удивился, да и озвученная наедине просьба о родительском благословении стала для него полной неожиданностью. Хотя справился с собой Лев Селиванович быстро и согласился без экивоков, только уточнил придирчиво, что думает об этом потенциальная невеста. Титов заверил, что невеста не возражает, и на том ударили по рукам.
Ужин начался в тёплой, дружественной обстановке. Обсудили свадьбу, и Людмила Викторовна всецело одобрила ответственный подход жениха к обустройству будущего семейного гнезда.
– Ну и то верно. Лёвушка, скажи, ведь дом сейчас поставить – дело недолгое?
– Как к делу подойти, – неуверенно отозвался тот. – Если задаться целью и вѣщевика-строителя привлечь, то и впрямь можно за несколько месяцев управиться. Но вы же, кажется, квартируете уже у какой-то вдовы? Так, может, удобнее будет обвенчаться так?
– Нет, тут Натан Ильич всё правильно говорит, у семьи свой дом должен быть, – уверенно отмахнулась Людмила Викторовна. – Уж потерпят до осени, сговорёнными походят. Опять же, может, Алечке стоит домой вернуться на это время?
– Зачем? – сразу насторожился Титов. Он-то легкомысленно расслабился, позволив себе надежду, что вечер закончится столь же мирно и благостно, как начался! Не в этом семействе и не с этой женщиной.
– Ну как же? Алечка, как я ни старалась, очень к ведению хозяйства неприспособленная, а тут, может, хоть что-то наверстает. А то как вы, бедные, маяться будете? – уверенно заговорила Брамс-старшая.
Вѣщевичка бросила на жениха напряжённый, даже испуганный взгляд, и Натан поспешил её успокоить, ответив матери:
– Людмила Викторовна, мне жена нужна, а не прислуга, и я не вижу причин, по которым Аэлита должна тратить своё время на подобные вещи.
– А чем же она днями заниматься будет? – растерялась та.
Натан предостерегающе сжал под столом ладонь сидящей рядом невесты, готовой возмутиться.
– Не соскучится, – заверил он. – У Аэлиты и занятия в Федорке, и научная работа, и сыскная служба. По меньшей мере жестоко присовокуплять к этому всему ещё какие-то домашние хлопоты, когда есть возможность пригласить приходящую горничную.
– Сыск?! – опешила Брамс-старшая. – Вы… всерьёз? Вы что, впрямь допустите, чтобы она…
– Мне кажется, собственное мнение по этому вопросу я уже выразил ранее. Не вижу ни малейшей причины его менять, – ровно напомнил Титов, очень старательно следя за тоном, чтобы не сорваться. А это оказалось трудно: патологическое упрямство и непрошибаемость женщины в этом вопросе нестерпимо раздражали, и с каждым разом сильнее. Вмиг припомнились и интриги, и упомянутые Элеонорой ознакомительные посещения Департамента, и прочие детали,