Движение вперёд, рывок за руль с одновременным нажатием тормоза – и как только попал с первого раза! Резкий наклон в сторону всем корпусом, со взвизгнувшей Брамс в охапке, за мгновение до падения – сильный толчок, чтобы не оказаться под тяжёлым мотоциклетом.
Мужчина даже успел услышать визг тормозов и сообразить, что следом за ними ехала машина.
«Буцефал» опрокинулся и, скрежеща по асфальту, пошёл юзом.
Первый удар Титов принял на плечо, и то прошибло болью до самого затылка. Сгруппироваться с девушкой в охапке получилось кое-как, хотя защитить Аэлиту и уберечь от удара голову он сумел.
Покатились кубарем, ссаживая об асфальт ноги, руки и молясь не провалиться от очередного удара в темноту – с концами. Но новая вспышка боли проткнула бедро, рассыпалась искрами перед глазами и отправила поручика в беспамятство.
Брамс, не успевшая ничего понять, перепугалась настолько, что, взвизгнув в первый момент от неожиданности, потом замерла, задержав дыхание. Воздух выбило из груди очередным ударом, пока сыскари кубарем катились по гладкому сырому асфальту. И ещё некоторое время после того, как движение остановилось, Аэлита не могла вдохнуть, пошевелиться и поверить, что всё обошлось и она жива.
Скинуть оцепенение и сделать вдох заставил чей-то голос неподалёку, разразившийся таким потоком брани, что у Брамс покраснели кончики ушей.
Девушка резко села, радуясь, что, кажется, ничего не сломала. В стороне, в нескольких саженях, лежал на боку заглохший «Буцефал». Вот только Аэлита вместо того, чтобы броситься к железному коню, что наверняка сделала бы прежде, спешно обернулась к Титову. Тот лежал на боку, бледный и неподвижный.
– Натан Ильич! – испуганно ахнула Аэлита, отбросила перчатки, сдвинула очки на макушку и потянулась к мужчине. Потрясла за плечо, но Титов от толчка мягко перекатился на спину и в себя не пришёл. – Натан Ильич! – Она потянулась следом, не глядя оперлась на сбитую коленку и, охнув от боли, упала на поручика сверху. Тут же приподнялась, похлопала Титова по щеке. – Натан Ильич, миленький, очнитесь! Ну пожалуйста!
– Эй, вы там! Живые? – окликнул грубый мужской голос, прежде смачно матерившийся. Всё это сопровождалось неприятным металлическим скрежетом.
– Натан Ильич!.. – всхлипнула вѣщевичка, не замечая ничего вокруг, продолжая теребить поручика и хлестать по щекам.
От очередной оплеухи, которая вышла особенно сильной, Титов дёрнулся и застонал, болезненно скривившись.
– Натан Ильич! – счастливо взвизгнула Аэлита, обняла лежащего обеими руками и принялась без разбора целовать – лоб, щёки, зажмуренные глаза, искажённый болезненной гримасой рот. – Как же вы меня напугали!
– Брамс, нога! – с трудом сумел выдохнуть Титов, едва не теряя сознания повторно.
Она испуганно ахнула и, скатившись с него, принялась торопливо ощупывать в поисках перелома.
– Нет, Брамс, всё в порядке, – поспешил успокоить её Натан, переводя дух и наслаждаясь затихающей болью. – Просто вы сели на раненое бедро. Как вы, не ушиблись?
Как только боль слегка отступила и поручик понял, что руки-ноги на месте, он завозился, пытаясь сесть, не растревожив и без того пострадавшую сегодня ногу и ноющее после ушиба плечо.
– Натан Ильич, как вы меня напугали! – всхлипнула вѣщевичка, вновь бросившись мужчине на шею. К счастью, тот уже вполне уверенно сидел и сумел не упасть.
Морщась от боли в плече, Натан погладил Аэлиту по спине, мысленно с приятным изумлением отмечая, что обошлось без перелома или вывиха – рука слушалась.
– Только напугал? Ничего не болит?
Она затрясла головой – пережитый страх оказался куда сильнее боли, и ушибов со ссадинами вѣщевичка пока просто не замечала.
В этот момент внимание их привлёк особенно пронзительный металлический скрежет. Натан вскинулся, наконец огляделся и заметил в стороне грузовик. «Бычок», как называли в народе эту тяжёлую и норовистую, но очень мощную машину Московского завода, от резкого торможения занесло и развернуло почти поперёк дороги. У автомобиля было выбито лобовое стекло, а край кабины покорёжило так, что шофёра замуровало внутри. Человек оказался крепче и упорнее металла и сумел освободиться из плена покорёженной жестянки. Скрежет издала дверь, которую тот сумел отжать. Утирая рукавом лоб, разбитый о рулевое колесо, шофёр поспешил на помощь ко всё ещё сидящим на асфальте людям.
– Эй, двухколёсные! Живые? Помочь чем? Что это было такое?! – возбуждённо тараторил он на ходу, чуть шепелявя и щедро пересыпая поток вопросов бранью. – Ох ты ж… девка! То есть барышня, простите великодушно, – добавил смущённо, уже без матерщины, и обратился к ней немного заискивающе: – Поднимайтесь, ножки целы?
Аэлита отрывисто кивнула и позволила этому крепкому, с чёрными от работы руками мужчине, чья одежда остро и кисло пахла машинным маслом и бензином, поднять себя на ноги. Только шумно и резко вдохнула, когда тот неаккуратно прихватил за разбитый локоть, но ничего не сказала.
Только теперь она начала обращать внимание, что многочисленные ссадины и ушибы отзываются болью тут и там, руки и ноги дрожат, в затылке тяжело пульсирует – не от удара, ей повезло; скорее от пережитого страха. Лоб тоже немного ныл, но стукнулась она головой несильно, да и ссадин на лице удалось избежать благодаря большим, закрывающим пол-лица очкам, которые чудом остались целы. Отчаянно захотелось присесть и выпить горячего чаю – Аэлиту начало знобить.
Титов, морщась и тихо шипя от боли, глотая рвущиеся с языка ругательства, тоже с трудом и с помощью шофёра поднялся на ноги. Болело у него, кажется, всё тело, какая-то часть слабее, какая-то – сильнее, но это мелочи. Главное, голова оставалась ясной и обошлось без серьёзных травм, что само по себе почти чудо: падение на такой скорости легко могло оказаться последним в жизни. А с учётом внешнего вида грузовика можно было утверждать, что сыскари отделались лёгким испугом: что бы ни ударило машину, от людей оно бы оставило мокрое место.
Насколько бы Титов ни был неверующим, он подумал, что сейчас самое время зайти в церковь и поставить свечку в благодарность.
– Поехали, до завода довезу, – предложил шофёр. – Там костоправ всегда есть, оно поближе, чем в больничку.
– Погодите к костоправу, – отмахнулся Титов, напряжённо хмурясь. – Расскажите толком, что произошло? Вы что-нибудь успели разглядеть?
– Ну дык, ёлы-палы! – даже как будто обрадовался вопросу работяга. – Еду я, вполглаза мотоциклет ваш осматриваю, занятный аппарат. А тут вы вдруг возьми – да и… закувыркайся! Ну, думаю, что ж за… чудак странный руль крутит? Дорога же как… В общем, хорошая дорога, где тут падать-то? Ну я по тормозам, чтобы не подавить, а тут меня как…
– Шарахнет? – со смешком подсказал Натан.
– Во, точно! Как… В общем, оно самое.