Фэнцзю тихо ахнула.
Стоящий перед ней владыка казался холодным и отстраненным, таким же недосягаемым, как снега небесных гор. Однако в постепенно возвращающихся воспоминаниях этот неприступный сереброволосый мужчина вовсе не был таким уж суровым…
Неужели он уже знал, что она его будущая жена, и потому позволял ей так много? Не только разрешил ей спать рядом, но и заботился, удобно ли и спокойно ли ей спится?
Хм, владыка всегда был проницателен, так что это вполне возможно.
Впрочем, ладно. Все это неважно. Важно то, что, даже не зная Фэнцзю, он все равно был с ней терпелив.
Этого уже было довольно для счастья. В груди потеплело.
Перед ней стоял Верховный владыка – каким он был двести шестьдесят тысяч лет назад, в его юности, которую она не застала. Сердце Фэнцзю забилось в радостном предвкушении.
А тут он еще сам спросил, чем она собирается заняться в эти четыреста с лишним дней. Чем же?
Хе-хе.
Не в силах справиться с внутренним демоненком, Фэнцзю вдруг подскочила, очутилась на краю кровати и одним плавным движением оседлала владыку, обвив руками его шею и обхватив ногами поясницу.
Тот, кажется, опешил, но не задумываясь тут же взял Фэнцзю за талию, удерживая от падения.
Фэнцзю задорно вскинула бровь, с довольной улыбкой разглядывая ослепительно красивого сереброволосого мужчину:
– Чем собираюсь заняться? Конечно же, буду есть за счет владыки, одеваться за счет владыки, жить у владыки, а потом расплачусь своим телом и счастливо-счастливо проведу эти четыреста дней с тобой!
Дун Хуа остолбенел. Его лицо стало абсолютно бесстрастным. Он надолго замолчал.
Раньше это он всегда дразнил ее, и когда бы ей удалось провернуть такое с ним, да еще и преуспеть? Фэнцзю уже торжествовала и собиралась добить, так сказать, почти лежачего – поцеловать владыку и посмотреть, что он сделает. Но едва она вытянула губы, как поняла, что что-то не так. Опустив взгляд, она едва не выругалась вслух.
Владыка… превратил ее обратно в лису!
Увидев за завтраком маму, Гуньгунь очень обрадовался и даже съел на одну чашку риса больше. Однако Цзю-Цзю, похоже, была не в духе и вяло ковыряла рис палочками.
Гуньгунь не мог не забеспокоиться и с участием спросил:
– Цзю-Цзю, почему ты такая грустная? Блюда слишком пресные? – Он озабоченно кивнул. – Я знаю, ты любишь еду поострее.
Фэнцзю покачала головой:
– Нет, дело не в этом. – С сыном она всегда была откровенна. – Просто сегодня утром я хотела поцеловать твоего отца, а он взял и превратил меня в лису! Скажи, это ж ни в какие ворота не лезет, да?
– Ого! – От удивления Гуньгунь проглотил баоцзы, толком не прожевав. – Я слышал от Чэн Юй… то есть от богини Цзу Ти, что в таких случаях говорят «сухарь бесчувственный». – Малыш многозначительно посмотрел на отца. – Богиня Цзу Ти еще говорила, что такие сухари обречены на одиночество – и в трех жизнях не найти им жены!
Владыка поднял на него взгляд:
– Если бы я не нашел жену, откуда бы взялся ты?
Гуньгунь на мгновение замешкался. Фэнцзю, проткнув палочками маньтоу, тихо поддержала сына:
– Даже если ты меня нашел, то скоро потеряешь!
Дун Хуа спокойно посмотрел на нее:
– Я обладаю тобой меньше дня и еще не успел привыкнуть. Думаю, я легко переживу твою потерю.
Владыка.
Мать и сын растерянно переглянулись, но так и не придумали, как ответить, чтобы переломить ситуацию в свою пользу, и просто молча принялись за еду.
После завтрака Фэнцзю взяла Гуньгуня запускать воздушного змея в горах.
Гуньгунь был маленьким бессмертным, рожденным в мире людей. Двести лет он прожил, не зная отца, и, лишь когда Фэнцзю взяла его на Небеса, он попал в Рассветный дворец, где их семья и воссоединилась. Тогда же он впервые увидел владыку. И с самой первой встречи запомнил, как трепетно и нежно тот заботился о его матери.
Но сегодня за завтраком владыка вдруг сказал, что легко переживет ее потерю. Это серьезно обеспокоило мальчика, и он осторожно спросил:
– До моего рождения с отцом всегда… было так сложно?
Фэнцзю, лежа в траве и покусывая тростинку, вздохнула:
– Да, с ним было очень сложно. – Затем с гордостью добавила: – Но твоей маме все-таки удалось его покорить! Скажи, я молодец?
Гуньгунь восхищенно кивнул, но тревога не уходила.
– Но сейчас отец так холоден… А если он передумает быть с тобой? Что тогда?
Фэнцзю как ни в чем не бывало рассмеялась:
– Ничего. Главное, что он нас кормит и дает крышу над головой. – Она прищурилась и лукаво улыбнулась. – Мне просто интересно посмотреть, каким твой отец был в молодости. Неважно, хочет ли он быть со мной сейчас, потому что я уже получила самого лучшего владыку в самое подходящее время!
Гуньгунь кивнул, хотя ничего и не понял. Фэнцзю ласково потрепала его по голове.
Правда, она пока не осознавала одной вещи: не существует «самого подходящего времени» или «самого лучшего владыки».
Потому что в любом времени он был для нее самым лучшим.
Впрочем, очень скоро она это поймет.
Глава 5
Лазурное море пробудившейся жизни – удивительное место. С тех пор как сто тысяч лет назад был создан Каменный дворец и Лазурное море отошло досточтимому Дун Хуа, став его личными владениями, здесь ничего не изменилось. За эти сто тысяч лет тутовые рощи не раз превращались в безбрежные моря, и даже границы пяти кланов сдвигались множество раз, но на Лазурном море каждая травинка, каждое дерево, каждая беседка и терраса оставались такими, как прежде, и никогда не менялись.
Главный управляющий Лазурным морем Фэй Вэй какое-то время очень завидовал своему товарищу по работе – управляющему Фэн Сину, который служил у богини Шао Вань и жил в горах Чжанвэй. Богиня Шао Вань любила создавать магические построения и разбивать сады, поэтому горы Чжанвэй постоянно перестраивалась, почти каждый год меняя облик. Фэй Вэй завидовал Фэн Сину, который каждый год жил будто бы на новом месте, и эта зависть рвала его печень [143] и прочие внутренности на мелкие кусочки. Он несколько раз намекал владыке, что Лазурное море давно пора немного обновить, но тот со свойственной ему прямолинейностью зарубил все надежды управляющего на корню, заявив, что ему лень этим заниматься.
Фэй Вэй сто тысяч лет смотрел на бескрайнее Лазурное море, над украшением которого работала разве что