– Пойдем посмотрим, какой венец оно для тебя приготовило.
По мере их приближения к дереву бесчисленные воины волнами один за другим опускались на колени.
– Приветствуем Верховного владыку! Приветствуем Верховную владычицу!
Их голоса беспрерывно гремели над всей Северной пустошью.
Поднялось красное солнце, и с Девяти небес вдруг раздался звон колоколов – они возвещали наступление благоприятного часа. Под этот чистый, далеко разносившийся звон с неба начали падать чудесные цветы: белый дурман, паучьи лилии, золотые мандаравы, варшика, суман и белые лотосы. В мгновение ока все восемь пустошей оказались омыты дождем из цветов.
Дун Хуа взошел с Фэнцзю на нефритовую террасу. Они встали перед деревом Париджата, представляющим Небо и Землю. В руке владыки появился золотой посох из древесины Париджата, который он поднял над головой.
Тысячи тысяч воинов, преклонявших колени у подножия террасы, одновременно вскинули оружие, совершая ритуал. Звук сталкивающихся доспехов слился в единый гул, разнесшийся по восточному берегу Цзешуй. Грозное величие действа повергало в трепет.
Хотя Фэнцзю видела немало великих событий, подобного зрелища ей наблюдать не доводилось. От осознания торжественности обстановки ее сердце бешено забилось. Тихонько прижав руку к груди, она слушала, как владыка перед всеми богами восьми пустошей обращается к небесному дереву:
– В Цинцю есть дева – Фэнцзю из рода Бай. Изящная и проницательная, умная и находчивая, воплощение совершенства… Она глубоко тронула мое сердце…
Именно в этот момент прежде спокойные воды реки Цзешуй у подножия террасы вдруг с чудовищным грохотом вздыбились огромными волнами, достигнув, казалось, самих небес. Вслед за волнами из глубин земли донесся оглушительный треск – и, словно черный купол, накрывавший всю Северную пустошь, барьер по ту сторону реки внезапно рухнул, явив взгляду бесчисленные вражеские полчища.
В голове у Фэнцзю загудело, она мгновенно поняла, что произошло. Высший бог Фу Ин воспользовался тем, что празднующие свадьбу владыки небожители ослабили бдительность, и выбрал этот момент, чтобы нанести удар. Она с силой сжала руку Дун Хуа, в ее голосе прозвучало смятение:
– Владыка!
Армия из трех объединившихся с Фу Ином кланов, расположившаяся по ту сторону реки, насчитывала, на первый взгляд, не менее тысячи тысяч воинов. А передовые отряды, выстроившиеся прямо у берега Цзешуй, и вовсе состояли из несметного количества чудовищных тварей.
Ужасающие звери вскинули морды к небу и заревели – леденящий душу вой потряс окрестности.
Воины владыки не мешкали. Едва завидев неприятеля, они выстроились в боевой порядок у подножия нефритовой террасы.
Фэнцзю схватила владыку за руку и попыталась увести его, но он остановил ее.
– Не бойся, – тихо сказал Дун Хуа, и в его руке появился меч Высокого долга. Владыка сжал лезвие, и по клинку потекла ало-золотая кровь.
Вместе с этим Фу Ин, восседающий на кружившей в небе четырехкрылой змее [154], резко опустил руку:
– В атаку!
Полчища тварей оскалились и со свирепым видом ринулись в воду.
Верховный владыка взмахнул рукой – меч Высокого долга внезапно удлинился, достигнув размеров древнего дерева, затем разделился на тысячу таких же клинков, которые выстроились вдоль восточного берега Цзешуй. Устрашающая ци, исходящая от мечей, слилась с ало-золотой кровью и в мгновение ока объединила тысячи клинков в несокрушимый ало-золотой барьер.
Несколько водных драконов, возглавивших наступление, уже перелетели реку и хотели устроить кровавую бойню, как вдруг врезались в возникшую у них на пути преграду. Двое из них на полном ходу налетели прямо на лезвия мечей, составлявших барьер. Они не успели даже взвыть – клинки, впитавшие кровь Верховного владыки, рассекли их пополам.
Фэнцзю потрясенно смотрела на этот невероятно мощный заслон.
Гибнущих за барьером тварей сменяли другие – и тоже гибли. Вскоре у ало-золотой стены образовались горы окровавленных трупов.
Фу Ин в бешенстве метался на четырехкрылой змее по небу, пытаясь пробить барьер заклятиями. Хотя его атаки и не наносили видимого урона барьеру, Фэнцзю все равно волновалась.
Дун Хуа вновь взялся за парящий в воздухе посох из дерева Париджата. Фэнцзю не поверила своим глазам:
– Ты… ты все еще собираешься продолжать нашу свадебную церемонию?
Владыка сохранял совершеннейшее спокойствие: будто они не находились на поле боя, будто враг не атаковал их внезапно и на них вовсе не лезли со всех сторон чудовищные твари. Он невозмутимо сказал:
– Не бойся. Нужно всего лишь время, необходимое для сожжения одной палочки благовоний, и все обряды будут завершены. – Он бросил взгляд на нерушимый барьер у реки. – На этот раз ничто не помешает церемонии.
Фэнцзю заикалась:
– Н-но…
Верховный владыка прервал ее, сжал ее холодные руки и в третий раз повторил:
– Не бойся. Я рядом. – Его голос звучал успокаивающе. – Если я говорю, что все будет в порядке, значит, все будет в порядке.
Убедившись, что руки Фэнцзю уже не такие ледяные, Дун Хуа повернулся к войскам и высоко поднял церемониальный посох. Не изменившись в лице, провел им слева направо – и тот вспыхнул ослепительным золотым светом, озарившим все поле боя.
Фэнцзю не поняла значения этого жеста, зато воинам у подножия террасы, похоже, он был более чем знаком. Когда золотой свет разлился по небу, они закричали во всю мощь легких:
– В строй!
Золотой свет достиг небес, и со всех четырех сторон внезапно хлынули всадники верхом на мэнцзи [155]. И наездники, и звери были облачены в броню. Мифические звери промчались по воздуху и замерли в почтительном поклоне, выражая покорность Верховному богу. С земли раздался лязг доспехов и звон оружия, слившийся в один протяжный, похожий на колокольный, гул – пешие воины разделились на восемь отрядов, выстроившись в великий боевой строй Начала Неба.
Реяли на ветру боевые знамена. Все были готовы к сражению.
Владыка поднял голову и взглянул на барьер, сдерживающий чудищ. Впрочем, снимать он его не спешил. Вместо этого Дун Хуа повернулся к небесному дереву, чтобы продолжить прерванную церемонию. И, как ни странно, его действия выглядели очень уместно, будто все идет именно так, как и задумывалось.
– Фэнцзю из рода Бай. Изящная и проницательная, умная и находчивая, воплощение совершенства, – голос молодого мужчины звучал совершенно невозмутимо, – она глубоко тронула мое сердце. Я желаю взять ее в жены. Да будем мы неизменно любить и оберегать друг друга во веки веков.
Едва эти слова прозвучали, дерево Париджата озарилось мягким семицветным сиянием. Затем с густых ветвей небесного дерева опустился венец, созданный из его цветов. Несколько птиц с красивым оперением подхватили его клювами и неспешно поднесли владыке.
Дун Хуа принял венец из их клювов и обратился к Фэнцзю:
– А у