Кроме того, великая вдовствующая императрица была ярой приверженкой буддизма, поэтому во дворе Сосен и журавлей подавали только постные блюда, что тоже нагоняло на Чэн Юй тоску. К счастью, старшая дочь главной жены генерала Чунъу-хоу и по совместительству ее близкая подруга Ци Инъэр тоже приехала с бабушкой в угодья Извилистых потоков и каждый день протягивала княжне лапку помощи – куриную или утиную.
На шестнадцатый день Чэн Юй наконец вырвалась на волю. Император лично явился к великой вдовствующей императрице и поведал ей, что к ним прибыл наследный принц Уносу с младшим братом и несколькими посланницами. На пиру он похвастался, что его посланницы великолепно играют в цзицзюй [86], и предложил им устроить состязание. Император согласился. Через несколько дней между Великой Си и Уносу состоится большое соревнование по цзицзюю. Хотя четырех девушек от Великой Си евнух Шэнь уже выбрал, император хотел бы иметь запасного игрока на случай непредвиденных обстоятельств. Поэтому он пришел просить великую вдовствующую императрицу отпустить княжну Хунъюй, которая неплохо играет в цзицзюй.
Великая вдовствующая императрица дозволила.
Покидая двор Сосен и журавлей вместе с императором, Чэн Юй про себя чуть ли не прыгала от радости, потому и болтала необычайно много.
Например, император поинтересовался:
– Знаешь, почему я нарочно попросил великую вдовствующую императрицу позволить тебе выступить запасным игроком на состязании с Уносу?
Обычно княжна в такие моменты бубнила как мантру «Ваша смиренная сестра глупа и бездарна, она ничего не знает» и уступала сцену императору. В конце концов, их повелитель всегда прав, а собственное мнение во дворце полагалось за лучшее придушить.
Но сегодня она очень оживленно воскликнула:
– Помилуйте вашу смиренную сестру, император-брат! – Она сияла от радости. – Она знает, что вы не считаете, будто она гениально играет в цзицзюй, и не особо хотите, чтобы она выступила запасным игроком с нашей стороны. Вы просто вспомнили, что ваша бедная сестра уже пятнадцатый день бубнит с бабушкой сутры и очень страдает, поэтому и выдумали причину, чтобы ее вызволить. Ваша сестра и подданная очень тронута!
Император поднял брови:
– Тогда ты знаешь, почему я пришел к тебе на выручку?
Улыбка Чэн Юй осветила весь мир, когда она от чистого сердца заявила:
– Потому что ваша сестренка смышленая и понимающая!
Правитель аж поперхнулся от такого заявления.
– Это ты-то… смышленая и понимающая? Что за чушь!
Княжна мгновенно утихла.
– Ваша сестрица ошиблась.
Император Чэн Юнь взглянул на нее и не смог рассердиться по-настоящему. Он кашлянул и перешел к делу:
– Раз уж я тебя выручил, окажи мне услугу. Когда увидишь великого генерала, не упрямствуй и не усложняй мне жизнь. Я буду очень рад, если ты сможешь проявить благоразумие.
Девушка совершенно не поняла, с чего бы император вдруг заговорил о великом генерале, но по виду брата осознала, что ей стоит придержать мнение при себе, и покорно склонила голову:
– Хорошо, император-брат.
Чэн Юнь тяжело вздохнул.
– Я знаю, что тебя несправедливо обидели, но великий генерал – опора нашей страны. «Покуда не побеждена Северная Вэй, не смею создавать семью» – эта клятва дана не для того, чтобы тебя оскорбить. Это великое решение генерала. Даже меня оно тронуло. Должна уважать его и ты.
«Покуда не побеждена Северная Вэй, не смею создавать семью». Какие знакомые слова.
Чэн Юй с сомнением покопалась в памяти. Наконец ее озарило. Княжна вспомнила эту старую историю: когда она только прибыла в столицу, какой-то генерал отменил с ней помолвку.
Когда матушка Чэн Юй, супруга князя Цзинъаня, скончалась, старый даос, который помогал с проведением поминальных обрядов, заглянул в судьбу юной княжны. Он сказал, что в этой жизни ее ждет три суровых испытания: болезнь, бедствие и любовь. Едва девочка сумеет превозмочь болезнь, ее постигнет бедствие, переживет его – на нее обрушится любовь. Одно испытание последует за другим, и стоит ей потерпеть неудачу хоть в одном, это поставит ее жизнь под угрозу. Только пройдя все три испытания, она сможет жить в спокойствии и благополучии. Из всех бед, что уготовила ей судьба, старый даос особенно упомянул испытание любовью. Он сказал: княжне придется выйти замуж в далекие края, дабы связать две страны узами брака. Как только это свершится, княжна умрет.
Так что Чэн Юй не слишком волновалась о своем замужестве. Ей подошел бы любой муж, лишь бы он не был иноземцем. Поэтому когда княжна только услышала, что великая вдовствующая императрица дарует ей брак, она на мгновение подумала, что предначертание помиловало ее. Позже девушка узнала, что тот генерал отказался от брака. Ли Сян метала громы и молнии, однако сама княжна ничего не сказала, а лишь подумала: что ж, воля Неба подобна клинку. От судьбы не убежишь.
В то время разрыв помолвки не играл для нее сколь-нибудь значимую роль, поэтому Чэн Юй не приняла его близко к сердцу. Прошло два месяца, и она вовсе об этом позабыла. Теперь, когда о том деле ей напомнил сам император, она поняла, что, по правде говоря, событие было все же немаловажное…
Затем Чэн Юй сообразила, что император думает, будто она затаила обиду на того отвергшего ее генерала. Очевидно, тот генерал тоже сопровождал Чэн Юня в поездке. Их повелитель беспокоился, как бы княжна не выкинула чего-то вопиющего, не опозорила властвующую семью и не поставила самого государя в неловкое положение, поэтому и решил предостеречь сестру заранее.
И все же он чувствовал перед ней вину, поэтому и предостерегал ее со всей возможной искренностью.
Это…
Это было восхитительно!
Девушка мгновенно вошла в роль и горестно запричитала, утирая наполнившиеся слезами глаза:
– Мне… Отвергнутой княжне… так… так грустно… так печально живется… Но вы, властвующий брат, велите вашей смиренной сестре… знать свое место… – Чэн Юй всхлипнула и чуть не задохнулась от слез. – …Вашей смиренной сестре… остается лишь подчиниться… – У княжны снова перехватило дыхание. – …Слышала, несколько дней назад, когда император-брат угощал на пиру сановников, вы пригласили театральную труппу, и пела она так славно… Говорят, послушаешь их, и рассеется тоска… Возможно, эти представления смогут немного умерить и мое горе…
Император Чэн Юнь всегда боялся сестер как огня, а сестры, которые еще и лили перед ним слезы, вызывали в нем почти что ужас. Стоило государю уловить в голосе Чэн Юй подозрительные всхлипы, как у него немедленно дернулся глаз. Он понял, что пора уходить, и быстро пообещал:
– Раз так, пусть выступят для тебя пару раз.
Княжна вытерла глаза, однако