Если в богатой семье Великой Си росла дочь и старейшины ее семьи были достаточно ответственными и предусмотрительными людьми, то, едва девушке исполнялось тринадцать-четырнадцать лет, они начинали думать о том, как устроить ей брак. Хуа Фэйу потому и обратилась к Чэн Юй за советом, что та как раз вошла в брачный возраст, а значит, должна была иметь представление о любовных делах.
Однако та рано потеряла обоих родителей. Ее вырастили Чжу Цзинь и Ли Сян, цветочные духи, которым важнее было воспитать не приличную княжну, а бойкую и здоровую девочку. И чтобы девочка выросла действительно здоровой, Чжу Цзинь молча позволил ей разгуливать по улицам Пинъаня под именем молодого господина Юя. Смешавшись с толпой таких же жизнерадостных подростков, княжна целыми днями стреляла из лука, дралась и играла в цуцзюй, отчего и нравом в конце концов стала походить на мальчишку.
Когда Чэн Юй, княжна Хунъюй, достигла возраста, в котором все столичные девицы начинали тайком воображать себе будущего супруга, ее мысли занимало лишь два жизненно важных вопроса. Во-первых – как заработать побольше деньжат. Во-вторых – как забить побольше голов в ворота «Глаз ветра и потока» [18] на следующем состязании по цуцзюю.
Поэтому когда Хуа Фэйу ворвалась в пагоду Десяти цветов, желая испросить совета о том, как наладить личную жизнь, Чэн Юй, которая только что закончила переписывать книги для зала Десяти тысяч слов и еще не успела спрятать свою работу, впала в ступор.
Но как верный друг, она все же обдумала дело и нашла его не слишком сложным. Проводив Хуа Фэйу, княжна затворила двери и принялась изучать истории о любви между различными необычайными существами и простыми смертными. Потратив на чтение несколько дней, она решила, что достаточно разобралась в теме, и отправилась в дом Драгоценных камений.
Первым Чэн Юй предложила Хуа Фэйу способ одалживания и возвращения зонтика, о котором вычитала в пьесе «Госпожа Бай навеки заперта под пагодой Лэйфэн» [19]. В ней рассказывалось о том, как под навесом маленькой чайной у входа в переулок Шэньгунцзин Сюй Сюань одолжил зонтик госпоже Бай. На следующий день он явился к ней домой – просить зонтик обратно. Одолжил – вернул. Сделал добро – родилась любовь, а с ней – легенда о Белой змее.
Чэн Юй посоветовала Хуа Фэйу дождаться дня, когда небеса одарят их дождем, затем прихватить запасной зонтик и отправиться бдеть к маленькой переправе на севере города. Только она увидит спускающегося с парома красивого господина без зонтика, пусть тут же ему тот и одолжит. Кто знает, вдруг удастся изловить несчастного, с которым насмешкою судьбы у нее и случится любовь?
Вылезшую из глухого захолустья Хуа Фэйу, которая ни мира не видела, ни даже пары книжиц не прочла, этот способ сразил наповал. Даже не став слушать второе предложение, она вприпрыжку помчалась готовить зонтики.
Небеса расщедрились: уже на следующий день хлынул ливень.
Чэн Юй, которую Хуа Фэйу вытащила из пагоды Десяти цветов, зевала всю дорогу до северной части города.
В стороне от небольшой переправы располагалась деревянная беседка, под крышей которой они и остановились поговорить. Хуа Фэйу указала на пару больших бамбуковых корзин, прикрытых промасленной тканью, и с беспокойством спросила у княжны:
– Я взяла с собой двадцать зонтиков, как думаете, повелительница цветов, столько хватит?
С трудом соображавшая Чэн Юй переспросила:
– А?
Хуа Фэйу потерла руки и пояснила:
– Я вот как подумала: вдруг все господа, которые сегодня спустятся с парома, окажутся исключительно красивы? Мне каждого захочется оценить по достоинству, и тогда пары зонтиков точно не хватит. Взять двадцать будет куда надежнее, и то не наверняка!
Девушка присела на корточки, перебрала зонтики в корзине, а затем спросила Хуа Фэйу:
– Мы отнесем эти две корзины с зонтами к переправе, затем я встану рядом с тобой и буду их сторожить, а когда тебе кто-нибудь приглянется, подам ему зонтик? – Чэн Юй честно предупредила: – Люди могут подумать, что мы эти зонтики продаем.
Тут-то ее и озарило.
– А ведь в сегодняшний-то ливень зонтики будут продаваться чудо как хорошо… Мы…
Хуа Фэйу спешно ее перебила:
– Лучше вы, повелительница цветов, останетесь здесь сторожить корзинки, а я возьму несколько зонтиков и пойду вперед на разведку. Если наш улов окажется хорошим, я вернусь за остальными зонтиками, а если не очень, то, думаю, мне и трех-четырех штук хватит.
Княжна, не сводя глаз с корзинок, немедленно согласилась.
Только когда цветочный дух вышла из беседки, до нее дошли причины подобной сговорчивости. Она быстро вернулась и потребовала:
– Повелительница цветов, поклянитесь, что не продадите зонты, которые я оставила!
Чэн Юй вычерчивала ножкой круги на земле.
– Ладно. – Затем подняла голову и застенчиво посмотрела на Хуа Фэйу: – Так… Ниже какой цены, говоришь, нельзя их продавать?
Хуа Фэйу заскрежетала зубами.
– Ни за какую цену нельзя!
Небольшая деревянная беседка стояла в отдалении, к тому же перед ней росла пара деревьев, закрывавших обзор. Вряд ли бы кто-то решил укрыться под ее крышей от дождя.
Сторожившая корзинки с зонтиками Чэн Юй досторожилась до того, что задремала. На грани сна и яви она услышала, как над ней раздался мужской голос:
– Сколько стоят ваши зонтики?
Она вздрогнула от неожиданности, приоткрыла глаза и увидела пару подмокших белых сапог, расшитых облачными узорами. Затем перевела взгляд выше и уперлась в край таких же подмокших белых парчовых одежд. Пусть спросонья Чэн Юй соображала не очень хорошо, в голове у нее сам собой всплыл наказ Хуа Фэйу, который та оставила ей перед уходом. Так что девушка только тихо пробормотала:
– А, они не продаются.
Снаружи слились воедино завывания ветра и шелест дождя. Сквозь давящую пелену звуков пробился все тот же спокойный голос:
– И все же мне очень нужен зонт. Прошу, юный друг, назначь цену.
Потерев глаза, Чэн Юй принужденно ответила:
– Не могу.
– Вот как? У тебя столько зонтиков и ни один ты не можешь мне продать? Весьма занятно.
В голосе мужчины послышались нотки заинтересованности, будто он и впрямь находил ситуацию любопытной.
Чэн Юй про себя подумала: раз не хотят продавать, значит, не продадут, что тут занятного? Она закончила протирать глаза и подняла голову, чтобы посмотреть, наконец, на этого настойчивого человека.
Мужчина тоже случайно скользнул