— Ваша Светлость, — произнёс он хрипло. — Готов доложить результаты.
Я кивнул, откладывая бумаги.
— Внимательно слушаю.
Племянник Петра Павловича опустился в кресло, раскрыл толстую папку. Пальцы его дрожали — не от страха, а от перенапряжения.
— Долг действительно составляет около одного миллиона восьмисот тысяч рублей, — начал он. — Но реальная ситуация намного хуже.
Я выпрямился, сжав подлокотники кресла.
— Насколько хуже?
Банкир поднял взгляд, и в его глазах я увидел смесь возмущения и профессионального удовлетворения от раскрытой тайны.
— Ваша Светлость, дело не в дефиците бюджета. Это не плохое управление. Это не ошибки в планировании, — он сделал паузу, давая словам дойти. — Происходит организованное ограбление государства.
Глава 2
Я замер, переваривая сказанное. Организованное ограбление. Не ошибки управления. Не неудачные решения. Воровство. Системное, продуманное воровство.
— Покажите, — велел я, опускаясь обратно в кресло.
Артём открыл толстую папку, выкладывая на стол документы один за другим. Банковские выписки, контракты, платёжные ведомости — всё аккуратно подшито, промаркировано, с закладками. Банкир работал методично, как хирург, препарирующий труп.
— Начнём с самого масштабного, — финансист развернул передо мной схему с множеством стрелок и цифр. — Веретинский Аристарх Никифорович лично украл за последние пятнадцать лет правления минимум одиннадцать миллионов рублей.
Я сжал подлокотники кресла так, что дерево скрипнуло. Одиннадцать миллионов. За пятнадцать лет. Это больше, чем годовой бюджет всего княжества. Намного больше.
— Минимум? — переспросил я, чувствуя, как в груди закипает ярость.
— Да, Ваша Светлость, — собеседник кивнул, водя пальцем по схеме. — Это только то, что мне удалось задокументировать. Учитывая, что Веретинский правил тридцать пять лет, реальная цифра может быть вдвое, а то и втрое больше.
Банкир перевернул страницу, показывая следующую схему.
— Вот основные методы. Первый — прямой вывод средств через цепочки подставных лиц. Смотрите: деньги переводятся на счёт некоей торговой компании «СевДоска», которая якобы поставляет древесину для ремонта крепостей, а дальше уходят на личные счета в иные княжества. Компания существует только на бумаге. Владелец — дальний племянник князя, который, кстати, уже десять лет как мёртв, но переводы продолжались до самой смерти Веретинского.
Я изучал документы, чувствуя, как на лице играют желваки. Масштаб операции поражал.
— Далее, — Артём выложил следующую пачку выписок, — счета в других княжествах на имена родственников. Вот счёт в Великом Новгороде на имя двоюродной сестры Веретинского. Вот в Смоленске — на имя дяди. В Москве — на племянницу. Все они, кстати, тоже попали в своё время под раздачу во время его параноидальных чисток. Князь казнил собственных родственников, но предварительно забрал их счета себе.
— Подлец, — процедил я сквозь зубы.
— «Секретные операции разведки», — продолжал банкир, не отрываясь от документов. — Огромные суммы выделялись без какой-либо отчётности. Якобы на внедрение агентов, подкуп информаторов, закупку компромата. Но документов нет. Отчётов нет. Результатов тоже нет. Деньги просто исчезали. За последние пять лет на это ушло около двух миллионов рублей.
Я встал, не в силах сидеть на месте. Прошёлся к окну, глядя на серые крыши Владимира. Крестьяне отдавали последнее в налоги. Торговцы работали на износ, еле сводя концы с концами. А их князь, тот, кто должен был защищать их, грабил казну. Просто грабил.
— Конфискация имущества «врагов режима», — голос Артёма звучал ровно, но я слышал в нём едва сдерживаемое возмущение. — Веретинский обвинял бояр в заговорах, казнил их или ссылал, а имущество присваивал. Формально оно переходило в казну, но реально оседало на его личных счетах. Особняки, земли, предприятия — всё продавалось через подставных лиц, а деньги уходили князю.
Я обернулся к банкиру.
— А Сабуров?
Стремянников перевернул несколько страниц.
— Михаил Фёдорович был менее изощрённым, но более наглым. За полгода правления он лично украл минимум семьсот тысяч рублей.
Семьсот тысяч за полгода. Почти полтора миллиона в год. Если бы он правил дольше, долг княжества вырос бы до астрономических размеров.
— Его методы были проще, — продолжал Артём, показывая документы. — Прямые переводы «на нужды канцелярии» на подконтрольные счета. Завышенные «представительские расходы» — формально на приёмы и встречи, реально на личное обогащение. Продажа должностей — каждый боярин, желавший получить поддержку Сабурова, платил. Суммы разнились в зависимости от важности вопроса и богатства рода.
Я вернулся к столу, опустился в кресло. Картина становилась всё мрачнее.
— «Закупки предметов роскоши для дворца», — банкир достал ещё одну папку. — Якобы на мебель, ковры, картины, статуи. Реально деньги уходили на личные счета Сабурова. Вот контракт с антикварным салоном на триста тысяч рублей. Салон существует, владелец подтверждает сделку. Но товар во дворец не поступал. Зато владелец салона получил щедрую «комиссию», а основная сумма ушла Сабурову.
— Ублюдок, — прошипел я. — Оба они — безмозглые ублюдки.
— Однако князья не только воровали сами, — Артём поднял взгляд, и в его глазах я увидел профессиональный азарт ищейки, вставшей на след. — Они позволяли воровать подчинённым. Более того, создали систему, где воровство стало нормой и поощрялось.
Банкир выложил новую схему — паутину связей между чиновниками, подрядчиками, поставщиками.
— Каждый чиновник имел «свою кормушку». Всё красиво оформлено, и все в доле. Иногда казнокрады получали откровенно — наличными в конвертах, иногда хитрее — через фирмы жён и родственников, которые получали «субподряды» или «консультационные услуги». Я нашёл десятки таких цепочек. Жена одного чиновника за год заработала двести тысяч на «экспертизах», хотя у неё вообще нет профильного образования.
Я слушал, чувствуя, как нарастает злость. Это была не просто коррупция. Как он и сказал, это была система, отлаженная машина по разграблению государства.
— Взятки за лицензии, разрешения, назначения, — перечислял Стремянников. — Хотите открыть лавку? Заплатите главе Торгового приказа. Хотите получить подряд на строительство? Заплатите главе Строительного приказа. Хотите назначить родственника на должность? Заплатите советнику князя. И так на каждом уровне.
— Конкретные примеры, — потребовал я. — Мне нужны имена, цифры, доказательства.
Артём кивнул, доставая новую папку.
— «Мёртвые души». В штате Таможенного приказа числятся триста сорок семь человек. Реально работают сто восемьдесят. Остальные — призраки. Родственники чиновников, которые получают жалованье, но никогда не появляются на работе. Условно, чей-то племянник по ведомости работает инспектором, а по факту его там никто никогда не видел.
Я взял документ, изучая списки. Фамилии, должности, суммы жалованья. Всё аккуратно, всё официально. И всё — ложь.
Руководитель Таможенного приказа — Кисловский Николай Макарович, один из кандидатов на престол Владимира после смерти Сабурова. Немудрено, что он имел нехилую поддержку, заняв аж второе место по голосам. Человек, участвовавший в схеме хищений на сотни тысяч рублей,