Мы изучали психологию некоторых из наших целевых стран — государств-изгоев. Больше всего мне понравилась увлекательная статья о психологии иранских мужчин. В ней утверждалось, что навыки ведения переговоров были настолько важны в древнеперсидской торговой культуре, что личное общение превратилось в высокое искусство. Иранские мужчины были мастерами патетики, умели драматически разыгрывать эмоции и искусно владели такими движениями лица, как закатывание глаз и подмигивание. Почти все иранцы могли по собственному желанию плакать. В памятке говорилось, что мужчины в семье были избалованы женщинами и вырастали с манией величия в отношении своих способностей и талантов.
В ходе этого курса мы узнали больше о полиграфе. Полиграф, или «детектор лжи», измеряет физические реакции: нормальные люди реагируют на вопрос типа «Родились ли вы в Пенсильвании?» менее выраженно, чем на вопрос «Крали ли вы деньги или товары на сумму более 25 долларов?». Экзаменаторы могут отказать кандидатам, чья реакция оказалась просто слишком ярко выражена. Но на самом деле операторы «ящика» добиваются признания вины. В истории ЦРУ есть случаи, когда временами операторам выплачивали премии за каждое такое признание.
Сессии с «ящиком» — это, по сути, допросы, замаскированные под интервью. Излюбленный прием проверяющего — побудить испытуемого признаться в незначительном, на первый взгляд, проступке, чтобы «прояснить» экзамен (сделать его чистым) и позволить кандидату его провалить. Он прямо заявляет, что большинство аберрантных или криминальных поступков не имеют никакого значения: «Послушайте, нас не волнует, что вы однажды украли у кого-то 20 баксов. Нам нужны серьезные вещи: ограбили ли вы банк? Совершили ли вы убийство? Вот что нам нужно». Конечно, испытуемый, скорее всего, никого не убивал, но в тот раз он украл пару нижнего белья в универмаге, стыдливо признается в содеянном, и вот остается без работы. Если «незначительное» признание действительно не имеет значения, проверяющий сосредоточивается на том, чтобы убедить допрашиваемого сделать более серьезное признание.
Эдвард Ли Говард, один из первых предателей в рядах ЦРУ, во время допроса признался, что украл 12 долларов из сумочки женщины, сидевшей рядом с ним в самолете. Его уволили. Однако в Управлении его готовили к командировке в Москву, и он был проинформирован о личностях нескольких важных русских агентов. Эту информацию он продал КГБ.
В Управлении заподозрили Говарда в переходе на другую сторону, поэтому ФБР установило за ним наблюдение. Скрываясь, он добрался до Москвы. Спустя годы Макс заметил Говарда, гуляющего в парке в Будапеште, и в его голове пронеслись мысли о том, чтобы схватить перебежчика, посадить в мешок и переправить в США, но Говард быстро исчез из виду — возможно, к лучшему. К тому времени он уже превратился в законченного алкоголика. Он жил в Москве, пока, предположительно, не умер в 2002 году, по непонятной причине упав и сломав шею. Ему было 50 лет.
Выслушивать рассказы сотрудников ЦРУ об их сессиях с «ящиком» может быть так же скучно, как слушать, как люди рассказывают о сне, приснившемся им прошлой ночью. Большинство сотрудников верили в квазимагическую непогрешимость этой машины. «Потом, наконец, — рассказывали они, — я вспомнил, как взял на четверть больше из офисного кофейного фонда, и признался в этом проверяющему. Мои реакции прояснились!» Нет никаких научных доказательств того, что «ящик» действительно работает, но он уже столько раз успешно вытягивал из соискателей и сотрудников признание вины — «последние двадцать лет я занимался сексом с собаками» [28],— что Управление, вероятно, никогда от него не избавится. Это отличный инструмент допроса — хотя, учитывая силу внушения, подключение человека к ксероксу может оказаться не менее эффективным.
*****
Мы с Максом чередовались в выполнении упражнений, утром и днем. Если утром инструкторы проводили со мной одно упражнение, то позже они проводили то же самое и с ним. Естественно, мы обменивались мнениями по этому поводу.
Я мог сообщить ему: «У слобовийского агента есть информация о планируемом государственном перевороте против властей. Затем он поднимается и уходит в ванную, оставляя на столе конверт. Я думаю, мы должны открыть конверт, чтобы посмотреть, что внутри, а потом положить его обратно, как будто мы в него не заглядывали».
Он делал так, как я говорил. В конверте были указаны даты, время, имена лидеров переворота.
На следующий день он перезванивал. «Агент устроил истерику. Он беспокоится, что его статус информатора может быть раскрыт. Я успокоил его, и мы рассмотрели наши планы действий на случай непредвиденных ситуаций. Думаю, в этом и состоял смысл учений».
Через пару недель после начала учебного курса у меня зазвонил телефон. Это был инструктор. Я еще удивился, почему не звонит Макс.
— Отправляйтесь по адресу Вашингтон-стрит, 23, — сообщили мне. Я никогда раньше там не бывал.
Подъехав на парковку, я увидел несколько крепких парней, и пока проходил через стоянку, они дернулись мне на перехват. Я слегка изменил направление, — они тоже. Несомненно, это были сотрудники правоохранительных органов. Наконец они повалили меня на землю, а затем потащили в здание для допроса.
Допрос длился несколько часов, и видимо, поэтому Макс не смог дозвониться. После допроса они оценили мое поведение и дали мне ряд указаний:
«Все мошенники знают, что нужно смотреть прямо в глаза и крепко пожимать руку, так что стальной взгляд и крепкое рукопожатие не могут служить показателем правдивости человека.
Любопытство человека — это хороший тест: если человек невиновен и ничего не знает об обвинении, он будет задавать много вопросов о том, почему его арестовали.
Подозреваемый может казаться злым, но мы можем определить, когда гнев ложный. Ложный гнев — хороший индикатор вины. Еще один признак — засыпание: иногда мы оставляем подозреваемого одного в комнате для допросов на некоторое время, чтобы проверить, не заснет ли он. Те, кто виновен, уже некоторое время находятся под сильным давлением и беспокойством, поэтому, когда их арестовывают и оставляют одних, они, как правило, засыпают. Они измотаны и знают, что многое еще впереди. Невиновные, как правило, мечутся взад-вперед, пытаясь понять, что происходит.
Если у вас нашли незаконный предмет, и единственный выход — отрицать, что он ваш, — то так и делайте, но не говорите, что его, должно быть, подбросил полицейский. Никогда не оскорбляйте представителей правоохранительных органов, иначе они будут лично заинтересованы в том, чтобы вас поймать.
Всегда сохраняйте спокойствие. Дознавателю будет трудно “завестись”, если вы будете сохранять хладнокровие. Говорите много, но не приводите никаких фактов. Не отступайте назад, оставайтесь на месте, даже если нос дознавателя упирается вам в лицо. Ведите себя так, будто вы не подозреваемый