Мама обожает школьные сплетни. И так как я упорно отказываюсь поставлять ей «контент», она нашла альтернативу в виде моей подруги Кати Кисловой. Раз в неделю они устраивают чаепития, и Катя, как заправский репортёр, выдаёт маме все самые сочные новости школы. Иногда я сама поражаюсь: мы ведь учимся в одном классе, но половину событий я даже не замечаю.
— Татьяна Павловна, помните, я вам рассказывала про местного «короля школы» — ну, этого Митьку Фомина?
— Ну конечно, этот павлин надутый, — фыркнула мама.
Я медленно жую печенье, слушая этот диалог, и думаю: павлин — очень красивая птица, чего стоит одно оперение, чтобы самочек привлекать. А вот мама может быть яркой самкой попугая, пересказывающей новости всех вольеров. Катя — это точно юркая лиса, которая всё знает. А я… наверно, черепаха: все носятся, как хотят, а я своё возьму терпением. И если что — всегда могу спрятаться в книжках, как в панцире.
— Так вот, кажется, он встречается с Ленкой Скворцовой.
Бам!
Моя чайная ложечка с клубничным вареньем падает на пол.
— Как встречается?! — вырывается у меня.
Не может быть! Он ведь собирается поступать в лучший университет страны. Да, я знаю об этом. И о его трудностях с физикой тоже. Я много раз хотела ему помочь, но в итоге поговорила с его учительницей по физике, Тамарой Георгиевной, чтобы она оставляла его на дополнительные занятия. А в обмен я помогаю ей проверять тетради.
А вот Лена? Она совсем не думает о будущем. И ещё она меня дразнит «очкастой занудой» из-за того, что я перестала давать ей списывать. Я думала, что она просто не понимает материал, но оказалось, что ей просто лень учиться. А я, наивная, предложила ей помощь, хотела позаниматься с ней, но она обиделась и, сказав что-то вроде «да кому нужна твоя учёба», бросила в меня тетрадь и перестала общаться.
— Пока не точно, — продолжала Катя. — Но их видели в магазине. Он обнимал её за талию и что-то шептал на ухо.
— Но он же никогда ни с кем не встречался! — не верю я.
Катя и мама переглянулись и рассмеялись.
— Мира, ну ты что? Он постоянно с кем-то замечен. Валя из девятого, Таня из десятого…
— А ещё была его одноклассница… как её…
— Эля!
— Точно! И это не полный список. — Катя покачала головой. — Ой, Мирка, тебе кроме учёбы ничего не интересно.
— Но Ленка же встречалась с его другом Витькой, — удивилась мама.
Я уставилась на неё в шоке. Откуда она вообще знает всех этих людей?!
Значит, я ошибалась. Пока я свято верила, что мой Митенька — невинный ангел, на него уже давно открыта охота. И вполне возможно, что его друг Виктор Клюев поспособствовал этому.
Решила впервые внимательно слушать их разговор.
— Витька её бросил, — объясняла Катя. — Она за ним бегала, а он — ни в какую. Эта зараза потом и к моему Стрельцову подкатывала, но я ей быстро объяснила, чтобы даже не смотрела в его сторону.
— Ох, Катюша, носишься ты с этим Стрельцовым… будто он последняя конфета в СССР, — вздохнула мама с видом мудрой женщины.
Дальше я их не слушала.
В голове вспыхнула идея — ослепительная, как лампочка Ильича в темном подъезде. Я чувствовала себя Джозефом Пристли в 1774 году, только вместо открытия кислорода собиралась экспериментировать и свести снова Ленку и Витьку. Раз уж она за ним бегает, значит, шанс есть, и тогда она отстанет от Мити.
В глубине своего девичьего сердца я всё ещё надеялась, что однажды предмет моих воздыханий обратит на меня внимание. Я верила, что ему просто нужно время. Может быть, когда я поступлю в институт, и ему понадобится помощь врача... Он сразу заметит меня и поймёт, что лучше меня не найти. Но для этого его сердце должно быть свободно и не занято никакими Леночками.
— Мира… Мира, — мама трясёт меня за плечо.
— Что?
— Ты о чём задумалась?
— Да так…
— Когда пойдём за платьем на дискотеку?
В голове щёлкнуло.
А что, если не ждать, подойти к Мите и пригласить его танцевать? Если отвергнет — скажу, что поспорила с Катей. Или что учительница велела пригласить «лучшего ученика». А может, предложить помощь с физикой? Ух, всё из-за этой Ленки Скворцовой!
Моя голова работала, как фермент в цепной реакции: один вариант расщеплялся на два, два — на четыре, и вот уже мысленный эксперимент превращался в хаотичный синтез. Ленка, Витька, Митя — словно молекулы в колбе, сталкивающиеся без всякого порядка. Я все-таки добавлю катализатор, мою гениальную идею, и все пойдет по нужному пути.
Главное — не перегреть систему.
— Мира-а-а! — Катя дёргает меня за рукав.
— Да, да! Пойдём. Можно сегодня.
Мама и Катя переглянулись.
— Ого. Ты точно моя дочь?
— Сегодня я на всё согласна, — твёрдо заявила я.
Потому что пора действовать.
Через час мы уже бродили по торговому центру. Бесконечные примерки, моё отчаяние и мамин азарт. В моей голове четко сформировалась одна мысль: сегодня эксперимент провожу не только я. Моя мамуля явно задумала превратить свою «умную дочь» в «красивую». И, судя по её лихорадочному блеску в глазах, отступать она не собиралась.
— Девонька, ты же сама согласилась надеть то, что я выберу, — торжествующе махнув рукой, она достала из груды вещей розовую блузку, усыпанную блёстками, и короткую белую юбку.
— Мам, ну можно что-то поскромнее…
— Нет! У тебя весь гардероб — чёрная безликая тряпка.
— Тогда хотя бы что-то классическое, потемнее… — попыталась я договориться.
Мама скрестила руки на груди и уставилась на меня взглядом, достойным шекспировского Гамлета.
— Ну… тёмно-синее? — робко предложила я.
— Значит так, — перешла она в наступление. — Или красное платье, или вот этот комплект с белой юбкой. Выбирай.
Пока я раздумывала, мама уже приложила к моим плечам алое платье.
— Мне больше всего нравится красное, — заявила она с видом эксперта. — С твоими светлыми волосами и серыми глазками — изумительно. Ох, да ты прям юная Брижит Бардо!
— Гиппократ,