— Чем она тебе досадила? — интересуюсь я.
— Да к Стрельцову лезет, а он к ней, — с грустью в голосе признаётся Катя.
— Может, оставишь эти попытки? Я же много раз твердила. Он не самый подходящий выбор, глупый, и... внешность его весьма заурядная, — начинаю я перечислять, но понимаю, что переступила грань.
— Правда? А кто достоин внимания? Может, Клюев? Стоит переключиться на него? — ехидно интересуется Катя, и я замираю.
В последние дни я пребываю в таком упоительном состоянии, что даже не поинтересовалась у Вити, как обстоят дела с его симпатией к Кате. Возможно, она всё ещё надеется на его внимание. Нужно обязательно прояснить эту ситуацию. И вообще поинтересоваться, а что это у нас происходит? Слова подруги заставляют испытать жгучую ревность, такую, что хочется сейчас же его найти и спросить за всё. Предварительно хорошо поколотив.
— Ну да, Витя замечательный, — с трудом выдавливаю я.
— Что ж, и Стрельцов нормальный, — заключает Катя и решительно направляется к классу.
Я остаюсь в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу, но, пока не прозвенел звонок, решаюсь на важный шаг — нужно понять, не предаю ли я подругу. Хотя, конечно, следовало задуматься об этом раньше. Но что поделать, если голубые глаза Вити проникли в самые потаённые уголки моей души и обосновались там надолго?
С гнетущим чувством вины я несусь на нижний этаж, где должен находиться Клюев. Бегу сломя голову и на повороте у лестницы влетаю в кого-то твердого. Сильные руки подхватывают меня, спасая от падения, но мои очки соскальзывают с носа с характерным щелчком.
Пока я рыщу по полу в поисках пропажи, кто-то бережно вкладывает их в мою ладонь. Надеваю и слышу знакомый, но нежеланный голос.
— Ну, здравствуй, Славочка.
Прежде чем осознаю происходящее, меня прижимают к холодной стене, придавливая твердым непробивным торсом. Объятия такие сильные, что перехватывает дыхание, а в позвоночнике возникает ноющая боль. Перед глазами проплывают знакомые каштановые пряди Мити Фомина.
— Отпусти, — пытаюсь вырваться, но его хватка лишь усиливается.
— Поймал, — шепчет он прямо в волосы, и по спине пробегает неприятная дрожь.
— Я не Слава, — выдыхаю я, и голос дрожит.
— Уже догадался, — он пристально смотрит на меня, — наверное, именно об этом Витек хотел со мной поговорить. — Его пальцы касаются кончика моей косы.
О чём поговорить? Дыши, Мира, просто дыши. И почему так страшно?
Его окликает Стрельцов, и пока Митя Фомин отвлекается, я выскальзываю из-под его руки и бросаюсь бежать, крича на ходу: «Я потом, правда, всё объясню...»
Может, Ванька Стрельцов не такой уж плохой, если постоянно меня спасает? Надо пересмотреть своё мнение о нём. Подбегаю к раздевалке, около двери ходит охранник, карауля, чтобы никто мимо него не прошмыгнул. Проблема в том, что я никогда не сбегала со школы на втором уроке. Мне нужен профессионал. Разворачиваюсь и направляюсь к кабинетам десятиклассников. Врываюсь в класс и наталкиваюсь на удивлённого Серафима.
— Где Соня? — спрашиваю, тяжело дыша.
— Зачем тебе Тихая? — он смотрит на меня с непониманием.
— Это вопрос жизни и смерти!
Парень внимательно изучает моё лицо, пытаясь понять, что может связывать меня с самой большой хулиганкой в школе.
— Мира, привет, — раздаётся голос позади.
— Вот ты где, — хватаю Соню за руку и тащу из класса.
— Ты чего? — удивляется она.
— Мне нужно сбежать из школы. Помоги.
Сонька секунду молча смотрит на меня, потом вздыхает.
— Связалась с ботаничкой. Стала прогуливать в два раза больше. Ладно, пошли.
Она заходит в класс, хватает свой потрёпанный рюкзак и снова берёт меня за руку. Нас перекрывает взъерошенный Серафим.
— Куда это вы?
— Не твоё дело, белобрысый, — Соня шипит, как кошка.
— Отпусти Миру, — он пытается разомкнуть наши руки.
— Нет, не надо. Я без неё не справлюсь, Сима, — протестую я.
— Я всё Клюеву расскажу, — угрожает он.
— Рассказывай. Пацаны нам не указ, — Соня толкает его в плечо, и мы выскальзываем в коридор.
— Мне кажется, или ты ему не нравишься? — спрашиваю я, когда мы спускаемся по лестнице.
— Я не просто ему не нравлюсь, он меня ненавидит, — ухмыляется Тихая.
Мы спускаемся вниз, крепко держась за руки.
— Только чтобы нас не увидел Фомин, поняла?
— Без проблем. Расскажешь, почему?
— Расскажу, — вздыхаю я. — А то получается нечестно. И совет твой нужен.
— Ладно, не очкуй, справимся.
Хватаю свою куртку из раздевалки, мы быстро переодеваемся. Соня наклоняется ко мне и начинает щипать мне щёки.
— Ай! Ай! — морщусь я.
— Терпи. Лицо у тебя слишком здоровое. Нужно сделать вид, что тебе плохо. А где твой рюкзак?
— Разорви хром, забыла в классе.
Достаю телефон, пишу Кате: «Пришлось уйти. Оставь мой рюкзак в классе. Скажи учителю, что мне плохо».
— Всё, пошли.
Приходит ответ: «Что за хрень?»
«Сегодня всё расскажу. А сейчас мне надо спасаться».
— Мира, давай уже.
— Иду, иду, — бегу за Соней, чуть не спотыкаясь.
В школу заходит парень в промокшей куртке и чёрной шапке, из-под которой выбиваются тёмные кудри. Он видит нас и широко улыбается:
— Девчонки, привет!
Подходит ближе, раскачиваясь на носках.
— Афанасий, ты сильно опоздал. Уже второй урок начинается.
— Да я вообще не собирался приходить. Если бы маман не выпроводила... — он переводит взгляд на нас. — А вы что, сваливаете? Я тогда с вами. Потусим, — прищёлкивает языком.
Сонька раздражённо его оглядывает и качает головой. Поворачивается и видит спускающегося Серафима, который озирается по сторонам. Звенит звонок на урок.
— Нет уж, ты нас прикроешь от своего ненормального братика, — толкает девчонка Афанасия в его сторону.
— Ну ладно...
— Вперёд, вперёд! — машет ему рукой моя новая подруга.
Тот недовольно бредёт навстречу своему родственнику.
— Притворись, что тебе плохо. Блин, стоит, не проскользнём в этот раз, — шепчет мне на ухо, хватая за руку. — Аркадий Павлович, здравствуйте! Нас нужно выпустить. Мирославе плохо, я должна отвести её домой.
— Плохо? Пусть вызывают скорую. Никуда не пущу.
— Да вы что! Вы же понимаете, это... Ну, у девочек такое. Первый день,