— Она мне нравится, — говорит Ларк, вырывая меня из воспоминаний. Я смотрю в зеркало заднего вида. — У нее красивое имя.
— У кого? — спрашиваю я, не понимая, о ком она говорит.
— Фэй. Она красивая, — говорит Лили, ковыряя свой свежий маникюр.
— Ты только что привела ногти в порядок, не ковыряй. — Я прочищаю горло. — И тебе не может кто-то нравиться только из-за имени.
— Почему нет? — огрызается Лили, а Ларк тут же перебивает:
— И мне нравится, как она с нами разговаривает.
— Что? — Я смеюсь.
Лили продолжает, как будто ее сестра и не вмешивалась:
— Она вся очень красивая.
— Красивая... — говорю я со вздохом. — Есть и другие слова, чтобы описать это...
Ларк вклинивается:
— Ее ногти были похожи на кинжалы.
— Наверное, использует их как оружие, — бормочу я себе под нос. Я бросаю взгляд на Ларк, которая рассматривает свои ногти. Черт возьми, мне кажется, что я должен пересмотреть свои методы воспитания, если моих девочек так легко покорить красивой женщине. — Нельзя любить человека только потому, что тебе нравится, как он выглядит.
Как только я это произношу, понимаю, что за этим последует. Ларк прищуривается, и ее взгляд словно кричит — ты идиот. Затем она что-то делает в своем девайсе, который в данный момент используется только как источник музыки.
— На ней была крутая футболка Queen. Там было написано «Killer Queen»12.
— Подходит, — бормочу я.
— У нее такая же родинка. — Лили показывает на свою правую скулу. — Как будто мы родственные души.
Иисус Христос.
— У многих людей есть родинки на лице, Лили.
Я притормаживаю, когда Джулеп появляется рядом с машиной. Ларк опускает заднее стекло, чтобы поприветствовать ее.
— Джулеп, сегодня ты сможешь провести время с еще двумя своими любимыми людьми.
Ларк откидывается назад и смотрит на меня через зеркало заднего вида.
— Папа, она показалась мне милой.
— Нет.
На этот раз Лили огрызается в ответ.
— Откуда ты знаешь?
Я не собираюсь рассказывать ей все причины того, почему Фэй — не такая «милая», как решили мои девочки.
— Я просто знаю.
— Люди с нами так не разговаривают. Они либо делают грустные глаза из-за мамы, либо восхищаются тобой, — говорит Лили. У меня внутри все переворачивается от того, что я прекрасно понимаю, о чем она говорит. — Я слышала, как мамы из «Девочек-скаутов» говорили о том, что проклятие означает для нас. — Услышав это, я выхожу из себя. Фиаско любит сплетни, но люди в этом городе хотели найти причину, по которой нашей семье пришлось пережить столько трагедий и потерь. Это было нелепо — каждая женщина, которую любил Фокс, в итоге умирала. Но я не собирался поднимать эту тему со своими детьми.
Ларк грустно и задумчиво смотрит в окно, и единственное, что я хочу сделать — убедиться, что с ней все в порядке. Если я не найду здесь какой-нибудь мотивирующий момент, то пожалею об этом.
— Эй, — говорю я, пытаясь заставить ее посмотреть на меня в зеркало заднего вида. — Ларк.
Она бросает на меня косой взгляд, который так напоминает мне ее мать, что я сглатываю ком в горле.
— Послушай меня внимательно. — Я выключаю радио и нажимаю на тормоз. — Вы — девочки Фокс. — Подняв брови, я выпрямляю плечи. — Это сила, дорогая. Ни в этом городе, ни в другом нет ни одной живой души, которая была бы такой же сильной, умной и красивой, как вы.
Подбородок Ларк начинает дрожать при этом утверждении, и мне тоже требуются все силы, чтобы держать себя в руках. Мы часто говорим о их маме. О хорошем. О том, что Оливия была милой и доброй. О том, что, я надеюсь, они унаследуют от нее эти качества, потому что я ими не обладаю. Они будут сильными и верными, умными и думающими, и я надеюсь, что черты, заставившие меня полюбить мою жену, каким-то образом обретут мои девочки.
Ларк быстро кивает, а Лили вскидывает обе руки вверх, растопыривая пальцы, когда повторяет эти слова.
— Мы — девочки Фокс.
Ларк улыбается.
— Отлично. Мы девочки Фокс.
Я доезжаю до подъездной дорожки брата, паркую машину и поворачиваюсь к ним.
— Итак, девочки Фокс. — Я перевожу взгляд с одной на другую. — Больше никаких пропусков школы, даже если хотите увидеть новую симпатичную соседку.
— Видишь? Ты только что назвал ее симпатичной, — со смешком парирует Лили.
Проклятье.
Грант открывает входную дверь в свой дом. Есть только три вещи, которые заставляют моего младшего брата так улыбаться: моя невестка, изготовление бочек и мои девочки.
— Мои маленькие цветочки превращаются в сорняки? Почему мы сегодня прогуляли школу? — восклицает он с излишним весельем.
— Это совсем не похоже на серьезный разговор, — говорю я.
Он скрещивает руки на груди, когда Лили выпрыгивает из джипа, рассказывая ему о своих новых камнях и самоцветах.
— Ладно, дядя Грант, выбирай свой любимый.
Мой брат указывает на маленький непрозрачный белый кристалл.
Лили кладет камень в его ладонь и спрашивает, когда я подхожу ближе:
— Папа, сколько мы пробудем здесь сегодня?
Грант поддается на уловку и отводит взгляд. В этот момент моя дочь прячет камень в карман, и я ей подыгрываю.
— Я заберу вас после обеда. — Я смотрю на Гранта в поисках подтверждения. — Это нормально?
Он кивает.
— Я не против. Сегодня я весь в вашем распоряжении, мои маленькие цветочки.
Она широко улыбается, когда снова обращает на него внимание. Сжав кулаки, она говорит:
— Ладно. Теперь выбери руку.
Ему требуется секунда, чтобы выбрать правую. Ту же, в которой она изначально сжимала камень, но, когда она показывает ладонь, камня уже нет.
Он смеется.
— Лил, как ты это сделала?!
— Хорошо. — Улыбаясь, я хлопаю в ладоши. — Итак, где же мой новый любимый Фокс? — Самый простой способ раззадорить его — пофлиртовать с моей невесткой, Лейни.
— Сегодня она снова помогает Хэдли. Я думал, ты знаешь об этом, раз уж вы три неразлучные задницы.
— Это новая территория для тебя, братишка? — Я говорю тише, чтобы девочки не услышали. — У тебя проблемы с задницей твоей жены? Может, дать тебе пару советов?
Он сильно бьет меня по руке, а затем сжимает плечо и наносит удар в живот. Я знаю, что заслужил это. У меня сбивается дыхание, когда он делает то, что обещал — направляет крепкий кулак прямо мне под ребра.
— Ты ведь знаешь, что заслужил этот удар, верно?
Я сгибаюсь в талии, упираюсь руками в колени, чтобы восстановить дыхание. Через несколько секунд я говорю «угу» и киваю.
Еще раз выдохнув, я выпрямляюсь. Черт, как же больно.
— Я напишу тебе после обеда. Мне нужно было быть на винокурне два часа назад. Эйс раздраженно сказал, что хочет меня видеть, а я все никак не доберусь.
Я разворачиваю телефон, чтобы показать Гранту сообщения нашего старшего брата.
Эйс: Ты нужен здесь как можно скорее. Это срочно, тащи сюда свою задницу.
Линкольн: Что случилось? Хэдли снова тебе что-то наплела?
Эйс: И я хочу увидеть Мэгги. Пожалуйста, захвати ее по дороге. Она не отвечает.
— Кто облажался? — спрашивает Грант после прочтения.
— Да хрен его знает.
— Слышал, что новая девушка, танцующая бурлеск в «Midnight Proof» — это Фэй Кэллоуэй. До сих пор удивляюсь, что она не стала копом, если честно. Дел говорил о ней так, что на нее стоило посмотреть.
На нее стоит посмотреть, и чертовски трудно не делать этого. Что, черт возьми, на ней было надето посреди зимы?
— Ты видел ее выступление, когда был там прошлый раз? — Мой брат спрашивает не просто так. Грант никогда не проявляет любопытства без причины. — Лейни сказала, что она невероятная. Вернее, она сказала — она просто отпад, я влюбилась в нее, а Хэдли сказала, что Фэй заставила ее по-настоящему возбудиться.
Прикрывая рот рукой, я прячу улыбку.
— Господи Иисусе, эти двое. — Я прочищаю горло, прежде чем солгать. — Мне не приходило такое в голову, но да, я видел ее, когда был там.