— Твоя сестра использует свои таланты, чтобы найти покупателей на редкий бурбон, который мы продаем на вторичном рынке. У Мэгги исключительные способности в том, что она делает для нас. — Моя сестра исключительна в том, что ее интересует, это не преувеличение. Мэгги всегда была умной.
Я смотрю на сестру, а она довольно улыбается. Она выглядит гордой собой, и до этого момента я не понимала, как приятно видеть, когда кто-то испытывает удовлетворение от того, что он сделал.
— Учитывая, что Мэгги работает за экраном компьютера, никто не может связать ее с «Фокс Бурбон». Это исключает любые контакты, которые могли бы привести к насильственным действиям.
— Даже если некоторые люди, с которыми ты общаешься, склонны к насилию? — отвечаю я.
Мэгги перебивает:
— Да ладно. Фэй, ты сейчас серьезно?
Эйс спокойно говорит:
— Мэгги проводит много времени на скачках, и оставляет там много денег. Думаю, это может объяснить ее синяки. — Когда моя сестра снова смотрит на него, он продолжает.
— Возможно, сейчас самое время изменить наше соглашение, учитывая твой недавний арест.
Мэгги едва дает Эйсу договорить, ее самодовольство исчезло.
— Что за изменения?
Но на этот раз отвечает Линкольн.
— Благодаря которым ты не попадешь в беду, Мэгги. Которые не заставят твою сестру вернуться в Фиаско и не приведут насилие слишком близко к нашему порогу.
Эйс даже не смотрит на нее. Вместо этого он обращает свое внимание на меня.
— Фэй, нам нужно обсудить моего партнера. Мне интересно узнать, каким образом ты можешь быть связана с кем-то вроде него.
— В другой раз, — отвечаю я. Я и так уже слишком много сказала.
Мой телефон жужжит в заднем кармане, отвлекая меня от разговора. Вспомни о дьяволе.
Блэкстоун: В конце месяца я устраиваю частную вечеринку, которая, думаю, тебе понравится, Рози.
Кортес рассчитывал именно на это. Приглашение, которое позволит получить доступ к Блэкстоуну, но я не посвящена в детали того, что ФБР надеется сделать.
Рози Голд: Я буду выступать, или это личное приглашение?
Блэкстоун: Есть ли разница, Рози?
У меня по позвоночнику пробегает дрожь при мысли о том, что может повлечь за собой это частное мероприятие. Когда я поднимаю взгляд, Линкольн играет желваками, одной рукой сжимая телефон, а другой опираясь на бильярдный стол. Но сейчас он меня волнует меньше всего. Блэкстоун тот, на ком я должна быть сосредоточена, и я хочу, чтобы так и оставалось.
Я уже отправляла полуобнаженные фотографии и дразнила довольно опасного мужчину, пытаясь получить доступ и информацию. А теперь я пойду прямо в огонь.
— Извините, — говорю я, протискиваясь мимо Линкольна, прохожу через длинный коридор и выхожу тем же путем, которым мы пришли. Я отправляю сообщение, как только спускаюсь по лестнице.
Фэй: Получила приглашение.
Кортес не отвечает на сообщение. Мой телефон начинает звонить.
— Нам нужно обсудить наши дальнейшие действия, — говорит он еще до того, как я здороваюсь.
— Скорее, мне нужно понять, что я должна там обнаружить.
Он прочищает горло и говорит тише.
— Встретимся сегодня вечером в «Bottom of the Barrel». Я не могу рассказать тебе все, но это хорошо, Фэй. Черт возьми, это действительно хорошо.
Когда я поворачиваюсь, Мэгги стоит передо мной, скрестив руки.
— Хорошо, тогда встретимся там около восьми.
Она поднимает брови, когда я завершаю разговор.
— Строишь планы? Как мило.
— Не злись на меня. У тебя были все возможности поговорить со мной на прошлой неделе, но ты решила вести себя как ребенок и притвориться, что меня нет. Так что нет, мне не жаль, что у тебя возникли проблемы с... — я подыскиваю подходящие слова для описания того, что она делала, —... твоим работодателем или кем там тебе приходится семья Фоксов. Я не буду вытаскивать тебя из той ямы, которую ты сама себе вырыла.
Она делает паузу, а затем улыбается мне, словно я должна тщательнее подбирать слова.
— Ты знаешь толк в выкапывании ям. Не так ли, Фэй?
Я перевожу взгляд на Линкольна, который подходит ближе и смотрит прямо на меня.
— Отвали, — вырывается у меня, когда я выхватываю свои ключи из ее заднего кармана.
— Так было бы проще для тебя, правда? Похоронить свое дерьмо, уехать, сказать всем, чтобы отвалили, чтобы ты могла делать со своей жизнью все, что захочешь, — кричит она мне вслед.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.
— Закрой свой поганый рот, Мэгги.
— Почему? Я в чем-то ошиблась? — Она фыркает от смеха. — Ах да, еще наша мама плакала несколько месяцев. — Качая головой, она стискивает зубы. — Месяцы. И ты не навещала ее. Ты почти не звонила. Тебя как будто не стало. Так что да, возможно, все вокруг в восторге от того, что ты вернулась, но ради чего? Спасти свою бедную, испорченную сестру? Раздеться, чтобы люди снова обратили на тебя внимание...
— Хватит, — говорит Линкольн из-за моей спины, он стоит достаточно близко, чтобы я чувствовала его тепло. Я этого не ожидала. И я ненавижу то, что мне это нравится.
Она закатывает глаза.
— Мило. — Ее взгляд устремляется к Линкольну, а затем возвращается ко мне. — Ты здесь меньше недели и уже нашла защитника. Может, ты все-таки больше похожа на маму.
Глава 10
Фэй
Пять лет назад...
— Мама, положи нож, — торопливо говорю я. Я не могу сделать полный вдох, поэтому сглатываю комок в горле. Игнорируя все остальное, я подавляю волну эмоций, которая захлестнула меня, когда я вошла на кухню. Инстинкты сработали мгновенно.
Темно-красная кровь капает по ее рукам и ручейками стекает по запястьям, становясь тем светлее, чем дольше воздух соприкасается с ней. Она стекает, а затем исчезает под телом, неловко лежащим на линолеуме. Может, я и ненавидела этого человека, но такого и представить себе не могла. Этого не исправить.
Я поднимаю руки, показывая, что не представляю угрозы. Может, у меня еще нет значка, но я знаю, что она должна понимать, что я хочу помочь. Слезы текут по ее лицу, брови сведены в гневе, а может, в замешательстве. Ее грудь вздымается и опускается с каждым натужным вздохом, как и моя.
Нет времени на то, чтобы все это обдумать. Может, она и не умеет выбирать правильных мужчин, но моя мама добрая и любит всем сердцем. Она всегда говорила мне следовать своим инстинктам и искать путь, который сделает мою душу счастливой. Но такой, злой и потрясенной, я никогда ее не видела. Я не хочу снимать розовые очки или узнавать эту ее версию. Но я запоминаю каждую деталь, даже не осознавая этого. Тихий свист ветра за окном. Стаканы в раковине, бурбон на стойке, незапертую заднюю дверь, то, что она не плачет, а напугана и в шоке. Я мысленно делаю снимки, которые невозможно забыть.
— Мама, посмотри на меня, — твердо говорю я.
Она делает то, что я прошу, слегка ошеломленная. На ее губе виднеется кровь в том месте, где она рассечена. Пряди волос прилипли к шее. Шелби Кэллоуэй можно назвать кем угодно, но не убийцей. Я слишком сильно люблю ее, чтобы это было правдой.
Я подхожу ближе и с силой нажимаю на вентиль горячей воды. Она не двигается, только смотрит на струю воды, от которой идет пар.
Я обхожу тело и говорю ей:
— Я собираюсь позвать на помощь…
— Нет! — выкрикивает она, выходя из транса и указывая на меня. Черная тушь стекает по лицу, как будто окружающая темнота проникает в нее.
Она держалась с Таллисом на равных, но это никогда не было похоже на любовь. Когда я была дома, это больше походило на «выгоду». Ссоры и газлайтинг, замаскированные под страсть. Лошади, которых она тренировала, были более преданы, чем ее партнер по жизни, — люди знали, что он изменял ей. Интересно, она тоже? Но она любила свою работу — тренировать чистокровных лошадей для «Finch & Kings Racing». Если бы она рассталась с Таллисом Кингом, то оказалась бы безработной. Это неправильно, но в городе этим мужчинам почти все сходило с рук. Все знали, что нельзя злить Уилера Финча и братьев Кингов, Ваза и Таллиса. А теперь один из них лежал на полу нашего фермерского дома, захлебываясь своей кровью.