— Господарь, здания пока не все проверены. В церквях народ какой-то. Но немного. — Начал один из них докладывать. — Стены проверяем.
— Добро. — Проговорил я. — Абдулла, Богдан, по сторонам смотреть в оба.
Они закивали, понимали все.
Мы двинулись мимо построек внутри кремля. Здесь было несколько церквей, каких-то жилых помещений, видимо, для священников и прочих служителей культа. Также имелось что-то типа казарм, где видимо и отдыхал основной контингент Тульского воеводы. Были какие-то технические сооружения. Жилые строения, больше напоминающие бараки. Вроде бы я отличил уже привычные мне амбары, где хранились городские запасы провианта.
А вот порохового склада пока видно не было.
Неужели он прямо близ терема. Как-то странно это. Вот в Ельце у башни, что логично. Таскать припас не далеко. Но, с иной стороны, и подорвать при штурме проще.
Везде стояли уже мои караулы.
Мельтешили отряды вооруженных людей. Влезали внутрь, кричали. Изредка слышался звон стали. Потом на улицу кого-то вытаскивали, связывали.
Нам кланялись. Но, бойцы были собранными и больше занятыми делом.
Я старался их не отвлекать — быстрее завершим штурм, лучше будет.
Наконец-то добрались до двора наместника. Это было что-то сродни отдельной крепости в крепости и еще раз в крепости. Если в Воронеже и Ельце я видел внешние крепостные стены, так называемый острог. Также отделенный от них небольшой кремль, внутри периметра стен — по факту поместье воеводы. Здесь все было крупнее. Внешние стены, кремль и уже внутри него, обнесенное частоколом, здание — терем.
Его и окружили сейчас мои люди.
Примыкало все это поместье внутри кремля к внешней его стене с башней, и там сейчас шел неспешный бой. Одну из башен захватили мои люди. Но выход на стену заблокировали снаружи. Угловая башня контролировалась, судя по всему, несколькими бойцами тульского воеводы. Еще несколько, думаю четверо, засели слева и справа от ворот в поместье и пускали оттуда изредка стрелы.
Так больше для острастки, чтобы мои не лезли, а не чтобы подстрелить кого-то из зазевавшихся и высунувшихся поглазеть.
Мои на штурм не лезли. Ждали.
Они сгруппировались несколькими отрядами напротив стен поместья, во дворах и зданиях, прикрываясь бревенчатыми стенами.
Так, то, если подумать — удача сопутствовала нам. Снаружи шум и гам почти прекратились. Стрельба утихла. Даже внешняя имитация штурма, как слышалось, сошла на нет. Видимо, все уже закончилось, и гарнизон признал свое поражение. Сдался на милость победителя.
Но вот здесь тульский воевода пытался что-то сделать.
Из последних сил.
Зачем? Бессмысленная и беспощадная оборона, потому что в голове его, скорее всего, стояла мысль о том, что живым он нам не нужен.
Глупец. Сдай он город сам, прими мое воинство, я был бы такому только рад. Но судя по всему, выслужиться он хотел перед Шуйским или кем-то еще из близкого круга людей подле него. Так-то толково и почетно такое поведение. В текущей ситуации — когда силы соотносятся примерно двадцать к десяти тысячам, сопротивление не стоит свеч. По крайней мере такое, как являл сейчас молодой руководитель обороны. Можно иначе же сопротивляться, если подумать.
Мы с отрядом там же застыли, прикрылись строением, спешились.
Подставлять коней дело глупое.
Через пару мгновений появился Яков. Он здесь верховодил штурмом, что меня радовало. Человек-то опытный. В отсутствии меня людей не подставит, на верную гибель не отправит.
— Господарь. Слева. — Он ткнул рукой на башню, нависающую над нами. — Мы взяли, дальше, там баррикада. Дверь заперли. Выломать-то можно. Но… — Он закашлялся, вытер рот рукой, продолжил. — А там, на севере. Трое во второй башне, сидят. Ну и ворота прикрывает несколько человек. Внутри тоже кто-то есть. Думаю… Кха… Всего, ну двадцать от силы.
Замолчал, уставился на меня. В глазах немой вопрос стоял — а делать то что? Убить их всех проблем нет, но это потерять своих. Может, как-то иначе.
Он уже видел чудеса, которые я творю в плане переговоров и военных хитростей, вот и здесь думал, глядишь, получится.
— Сдачу предлагали?
— Нет, господарь, пока нет.
— Огнестрел у них есть? Или только луки?
— Есть. Но пули экономят. Мы поэтому и не лезем, кха… — Он выдержал вынужденную паузу. — Были бы только луки, доспешные вперед пошли бы, и мигом все закончилось.
— Так. — Я задумался.
Надо бы предложить им вариант почетной сдачи. Или вообще хоть какой-то сдачи. Нет смысла погибать и им, и моим людям. Хотят уходить — пусть валят. Только не поверят же. Хотя… А что им остается. У них шансов нет. Единственное, на что они сейчас могут рассчитывать, это взять побольше нас с собой на тот свет. Но — это плохой план.
— Эээ! — Заорал я, насколько мог громко. — Кто у вас главный⁈
Глава 7
В Тульском кремле повисла тишина.
Если раньше люди переругивались, ворчали, готовились лезть на приступ, то сейчас вмиг все как-то притихло. Только снаружи доносились окрики и незначительный шум. Мирное население и беженцев успокаивали и разгоняли отдыхать, поясняя, что им ничего не угрожает.
Сразу ясно — господарь говорит.
— Вас мало! — Продолжил я выкрикивать. — Вам не выжить! Мы не хотим вашей смерти! Сдавайтесь! Гарантируем жизнь!
В ответ никакого ответа не последовало. Это и понятно, просто так никто не сдастся. Они же думают, что я их обману. Только откроют двери, мы ворвемся и всех порешим. Логичное, в целом, предположение.
Собирать пленных и показывать, что почти все из них, кто не оказывал жесткого сопротивления и не попал под горячую руку — долго. Здесь время идет на минуты. Так-то можно. Один — мало, а несколько десятков живых товарищей — показатель наших намерений.
— Люди служилые! Мне ваши жизни ни к чему! Я отпущу вас в Москву! Если хотите! Воевода! Не губи людей! Сдавайся!
— Лжец! — Раздался сиплый выкрик от ворот.
О, это уже кое-что. Одно слово в сотню раз лучше молчания. Контакт налаживается. Хотя пока что такой себе.
— Поклянусь чем угодно! Перед своими людьми, перед вами. На знамени поклянусь, что сам Иван Великий в бой носил. Под которым его полки татар били под Молодями. — Говорил уже тише. Раз контакт налажен, чего глотку-то рвать в полную силу.
Тут уже проще можно.
— Лжец!
Что у тебя, черт возьми, иных слов в запасе нет? Или от страха забыл все напрочь. Кто же ты воевода? Увидеть бы тебя, поговорить. Раз не сдаешься, то толковым человеком можешь оказаться. Подучить, подтянуть, верную идею в голову вложить.
— Воевода, не дури! Город наш, кремль наш. Западная башня, что над поместьем нависает, наша. Сверху стрелами засыпем, если надо. Час! Два! И всем вам конец. Сейчас подведем пушки и что? Воевода!
— Кто ты? — раздался другой, взрослый, грубый голос.
Раздавался он с другой стороны ворот.
— Куда! Отставить! Молчать! — Заорал своим хриплым, посаженным голосом человек. Уверен, это был именно самый главный руководитель обороны.
Воеводе очень не понравилось, что кто-то полез говорить против его воли. Это первый признак того, что гарнизон сомневается. Сдаться желание есть, но неясно, кто еще готов и условия какие. Разговор всегда — первый шаг к сближению.
И если этот охрипший главный уперт, как баран, то люди-то гибнуть не хотят. Нашелся тот, кто его авторитету посмел бросить вызов.
Качай!
— Игорь Васильевич Данилов! От Воронежа иду! Лжедмитрий у меня! Шуйский следующий! Скину с трона! Собор Земский соберу! Царя выберем! Сами! Всей Землей Русской!
Все, что я считал нужным и важным. К чему призывал своих бойцов, за собой ради чего вел, уместилось в этих словах.
На той стороне началась возня. Бранные выкрики, звон стали.
До ушей моих долетели обрывки фраз и слова: «Склад, дурак, назад, жизнь, пожар».
Ясно, большинству людей, что изначально стояли за воеводу, помирать вовсе не хотелось. Услышав про пушки и понимая, что башня в наших руках, они решили сдаваться, а вот сам предводитель делать этого не хотел. Видимо, за ним стояло тоже несколько бойцов, настроенных также кардинально. Возможно, родня какая-то или те, кому терять нечего.