Почувствовал я, что разговор может стать довольно долгим. Но, нужно его было выслушать.
Рассказ по моим прикидкам занял примерно минут двадцать, может полчаса.
Поначалу решили они, что надо идти ко мне и в ноги падать. Прощение просить и на верность присягать. План-то отличный, я бы такой принял и примерно такого ожидал. А не вот всего этого с явлением Мнишек.
Но вышло иначе.
После долгих разговоров и увещеваний того, что многие люди видели настоящее ангельское воинство… Ангельское ли или пришедшее из самой бездны — некоторые тоже сомневались. Решил костяк воинства, что не все просто.
Силы темные здесь замешаны. Настоящая война неба и ада.
После обыска остатков имущества захваченного мной Дмитрия обнаружились там некие книги на языках иностранных. И даже талмуд. Выходило, что колдун он. Также многие казаки вспомнили, что вино обычное и зеленое в воинстве никогда не заканчивалось, а это же явный признак колдовства!
Вот и пили люди не просыхая.
До одури дошли, потому что это такой эффект чар злых.
Дальше, слово за слово и вышло так как-то, что решили — точно, волшебство. Все воинство подверглось чарам лютым, злым. И только явление Игоря Васильевича Данилова, то есть мое — очистило разум. Пришло похмелье, а с ним прозрение.
Тогда решили они у самой близкой души этого черного колдуна испросить. К ответу ее привести. А жена, как не близка. Ведь они несколько лет законным браком обручены. Или… Все это ложь и выдумка?
Явились к Мнишек. Она встретила их в самом лучшем своем платье. В руках нож. Сказала — если кто коснется ее, то отбиваться будет до последних ее сил. Не дастся живой. Ибо Царю она предначертана и только ему.
Я чуть ладонью себе лоб не прошиб от услышанного.
Стерпел, не рассмеялся.
Они, по рассказу Трубецкого, спросили ее, и девка расплакалась. В слезах сказала, что чары тоже спали. Что она же жена истинного Димитрия, который исчез там еще в Москве, а последние годы — как в тумане и во сне. И некому ее, государыню защитить…
Это уже был перебор!
— Князь. — Я поднял руку, прервал его. — Князь, я вот слушаю и диву даюсь. Ты сам то в это веришь?
Уважаемые читатели, спасибо!
Пожалуйста не забывайте ставить лайк.
И конечно — добавляйте книгу в библиотеку.
Впереди — много интересного.
Глава 2
Дмитрий Тимофеевич Трубецкой сидел за столом справа от меня.
Его люди, несколько успокоившись, отступили, разместились вблизи окраины посада. Гонец, один из них, умчался к оставшейся, движущейся на соединение с моими силами, армии. Еще несколько человек вместе с Яковом и парой моих воинов отправились смотреть место для лагеря. Прикидывать — станем ли мы все вместе или понадобится две или даже три отдельных позиции.
Князь вздохнул, дернул плечами. Заговорил неспешно, подбирая слова.
— Господарь. Если бы не Мнишек, большая часть польского войска, что при нас в Тушине стояло, разбежалась бы давно.
Это уже было толково, по существу, а не все это вот — дурнопахнущее мистическое непотребство. Прикрываться им можно перед темными крестьянами, читать и писать не умеющими. Но даже мои бойцы, а тем более сотники и прочий руководящий состав в жизни бы не поверили в то, что какой-то хрен с бугра смутил тысячи людей. Зачаровал какими-то заклятьями из талмуда. К тому же тот, которого они видели и, более того, держали в плену. Совершенно бессильный, безвольный и находящийся на грани безумия и за гранью отчаяния.
Они видели его в моей власти. И он нисколько не походил на чародея или ведьмака.
Побитый жизнью, потерянный, сломленный человечишка.
— Так, ляхи ушли же. — Процедил я после паузы.
— Да. Но она с ними контакты поддерживает. Многие ее отца знают. Даже донец Заруцкий у нее в фаворитах был.
Фаворит… Может, как Войский и говорил, раз с этим сыном Веревкиным не вышло, была мысль у этой распутной девки воспользоваться иным мужиком? А казак-то и рад. Бастард царский, его сын. Это же как подняться — от атамана, считай до того, кто царю рога наставил.
Ух!
Ладно, это к делу особо не относится. Такие вещи потом выясним. Чуть позднее. А пока по существу:
— Так выходит, она всех околдовала. — Я чуть ли не хохотнул.
Князь уставился на меня. Видно невооруженным глазом, как в голове его рождается некая новая идея. Только мне что первая, что новая ух как не нравятся.
— Господарь. — Он начал креститься. — Как я мог, ведьму не распознать! Государь наш, мудр ты без меры. Сжечь бы ее! От греха, а?
Я не удержался и даже хлопнул себя ладонью по лбу. Провел по лицу рукой. Да что же это за бред.
— Князь! Оставь ты весь этот мистический бред. Да сколько можно то. Какая ведьма? Ну да, баба хитрая. — Снизил я тон. — Но что ты грехи свои на всех валишь, а? Ты покайся. Скажи как есть. Отпустит. — Посмотрел на небо, наверх. — Бог, он же видит все. Все понимает. Ты же не по своей воле. Вышло так, что пошел за этим… Как его там, сыном Веревкиным, людей повел.
Трубецкой уставился на меня.
— А жив он?
— Конечно. Всем его показывать будем, говорить, что никакой он не Дмитрий и не колдун. — Сделал короткую паузу, добавил. — Услышал меня, а, князь. Не колдун. Обычный человек, которого ляхи на землю нашу послали Смуту всю городить и усилять.
Глаза князя, было потухшие, вновь загорелись, слушал он с интересом
— Ляхи денег дали, девку свою хотели пропихнуть в царевны, на трон посадить. А когда сам их Жигмонт воевать нас пришел, все к нему и ушли. Ну, князь. Это же адекватная версия, не то что твоя, а?
Он понизил голос до шепота.
— А что с Мнишек делать будем, господарь?
— Ты мне сначала скажи, что она там лепетала про царя и всю эту пургу, а?
Он помялся, сморщился, скривился.
— Давай, говори. — Процедил я зло. — Задумали чего, выкладывай.
— Ты же в цари не метишь…
Так, это мне уже чертовски не понравилось с самого начала. Если не мечу, значит можно какого-то упыря сажать, что ли? Или как. Ну да ладно, послушаю, что там дальше.
— И? — Холодно уточнил я.
— Ну так, а Димитрий то, как бы… Тот, что первый, что в Москве-то был, он же как никак царь… — Я смотрел на него, и как-то все более отвратно на душе становилось. Чуял я, к чему ведет Трубецкой. А он тем временем продолжал. — Был царь, свадьба была, жена она его, выходит.
— Да, только вот под другого легла. Признала мужем. — Я буравил собеседника взглядом. — Ты князь ведь знаешь, что это два, черт возьми, два! Два! Разных человека. Ты ладно, человек военный. Я могу понять, но не принять. Служил одному, земли хотел, преференций роду, чего там еще…
Он аж икнул от напряжения, вновь взгляд отвел. Видел я, что на лбу выступил пот и человека трясти малость начало.
— Служил одному, решил другому послужить. — Продолжил я. — Войско тоже. Все эти ваши воеводы. Заруцкий, Сапега, Ружинский, Лисовский, Просовецкий и прочие авантюристы всех мастей, размеров, веры и национальности. Вы все его создали, этого самого, которого сейчас колдуном зовете. Вы, никто иной. На вас ответственность за все это, сотворенное. Но она… Она же его мужем признала. А венчана с другим была. А это не только против людей деяние. Верно?
Я давил на сам факт венчания, потому что это не просто клятва или какие-то интимные взаимоотношения. Это договор перед богом данный. А для людей этого времени, факт подобный очень важен.
Князь смешался, не отвечал ничего, слушал.
— Ладно, и что она тебе и твоим сотникам внушила в голову, а? Что предложила?
Девка была головастая, хитрая, умная.
— Так… Так это, господарь. — Трубецкой как-то совсем разнервничался. — Раз она, как говорила она, раз она невестою была и венчалась с Царем, значит, царица. Императрица. Как говорила. А то, что царя убили, так и что? Мы, как воинство его, за него же стоим. А то, что другого царем называли, так это от безысходности. Точнее… — Он побледнел. — По колдовскому навету его.