— Спасибо, — целует в лоб, прижимая меня к себе за затылок.
И в этом жесте я ощущаю что-то новое. Новое для нас. Нашего контакта. И это так удивительно. Я не могу до конца ему доверять, не могу позволить себе такую вольность, но Марк в этой поездке открывается для меня с новой стороны. И я не понимаю, это игра, очередная маска, ложь или та его часть, которую я раньше не видела? Или не хотела видеть.
Не давала возможности ей проявиться.
Ведь я только и делала, что выбешивала его, провоцировала, делала всё наперекор. Не то чтобы намеренно, но… у меня всегда были причины и мотивы. Просто, мы в этих историях часто шли в противоположные стороны. Видели моё участие по-разному. И ведь не все мои решения Марк понимал, потому что я всегда была не до конца откровенна. Возможно многого бы удалось избежать, если бы мы изначально не встретились на той ноте, на которой получилось.
Но как мне нужно было прийти? Ведь я шла по следам, оставленным несовершеннолетний сестрой, преподнёсшей всё так, будто она идёт устраиваться танцовщицей в его клуб. Вряд ли это подразумевает милую беседу за чашкой чая, верно?
— Постарайся поспать, Алана. Возможно я вернусь очень поздно, не хочу, чтобы ты меня ждала.
— Думаешь, получится уснуть в этой дерьмовой ситуации? — хмуро смотрю на него, на секунду предположив, что он самый настоящий псих, если думает, что я усну.
— Думаю, что ты и так слишком измотана, чтобы доводить себя ещё сильнее. Я вернусь, детка, обещаю. Не волнуйся, — проводит ладонью по моей щеке, — Поспи.
Если бы всё было так просто.
Не отвечаю и наблюдаю за тем, как Марк поднимается в полный рост и идёт в сторону своей сумки. Ловко расстегивая молнию, мужчина запускает руку между двумя чёрными половинами ткани и достаёт оттуда что-то, чего я пока не вижу.
Но как только мои глаза ловят пистолет, который мужчина сжимает в руке, дыхание останавливается.
— Эй, какого хрена? Зачем это? — чувствую, как к горлу подступает ком, а тело наливается свинцом.
В воспоминаниях мелькает тот период, когда Марк увёз меня в свой дом и оставил там одну, уехав разбираться с проблемами, навалившимися на нас тогда. Его возвращение в перепачканной чужой кровью одежде, огромные синяки на сильном теле, внезапный отъезд сразу после возвращения. И пистолет, который он брал с собой, уходя из дома.
Меня всегда пугало оружие. Началось всё с того момента, когда застрелили моего парня. Помню его белое, абсолютно лишенное крови лицо на похоронах. Убитую горем мать. Словно постаревшего в одночасье отца. Жизнь их сына и моего любимого унесли восемь пуль, выпущенных кем-то в его грудь.
Восемь!
И от вида грёбаного оружия с тех пор я просто столбенею. Не хочу и близко находиться с этим мерзким изобретением человечества.
— Пользоваться умеешь?
— Нет! И не хочу. Марк, убери его нахрен, прошу тебя, — резко встаю со стула, отшатываясь назад.
— Эй-эй, тише, — мужчина отводит руку с оружием чуть назад, — Это для твоей безопасности. На крайний случай. Думал, тебе так будет спокойнее.
— Не будет, — отрицательно качаю головой, — Не хочу.
— Тише, детка, тише. Тебе не обязательно его использовать. Просто знай, что он есть, ок? Если вдруг что-то пойдёт не так — пали, не задумываясь, поняла? С последствиями я разберусь.
— Марк, прекрати, — начинаю злиться, на что Марк кладёт пистолет на один из комодов так, чтобы его не было видно.
— Алана, успокойся и послушай меня. Я оставлю ствол здесь, хочу чтобы ты была в безопасности. Брать его или нет — выбирай сама. Но он будет лежать за этой чёртовой вазой. Это просто подстраховка. Скажи что поняла.
Молча смотрю на него, желая выбросить этого черного убийцу в окно при первой же возможности. От одной только мысли о том, чтобы находиться в одном номере с пистолетом Марка, который, наверняка, уже ни раз применялся для жестоких дел, хочется уйти и не возвращаться. Сколько на нем крови? В скольких ситуациях Марк обращался к нему? Сколько жизней, таких как в моём прошлом, невинных и любимых, он мог унести?
— Поняла? — подходит ближе, хмуря тёмные брови.
— Поняла, — бросаю недовольно, скрещивая руки на груди, — Пусть лежит где хочешь. Я к нему не притронусь.
Вероятно почувствовав что эта ситуация разбередила во мне болезненные воспоминания, мужчина вновь удивляет меня, деликатно промолчав и отделавшись одним коротким кивком.
Надеюсь к обсуждению этого вопроса мы никогда не вернемся, потому что это одна из тем, которая лежит в сундуке неприкосновенных воспоминаний вместе с днём гибели родителей. И говорить об этом я запретила себе раз и навсегда. Иначе поднимется такая боль, которая захлестнёт меня как цунами, не оставляя возможности выкарабкаться.
Нет. Есть вещи, которые я закопала слишком глубоко. И возвращаться к ним, чтобы пережить ещё раз, просто не готова.
Глава 21
Три часа. Три грёбаных часа я лежу и смотрю в потолок, абсолютно не в силах сомкнуть глаз. Да и о чём вообще разговор? Разве смогу я уснуть, зная что Марк сейчас неизвестно где выслеживает неизвестно кого неизвестно с каким результатом и последствиями?
Даже звучит как бред.
И всё же это так. Он ушёл, а я осталась в номере сходить с ума от одиночества и неизвестности. И ещё от одного мерзкого, раздирающего меня и мою гордость чувства.
Я волнуюсь о нём. О том, чтобы ничего не произошло и тот ужасный человек не догадался о том, что его выслеживают. Боюсь, что Марк пострадает.
Чёрт возьми, вот влипла. Бороться и ненавидеть было куда проще. Сейчас же многое между нами меняется и я пока до сих пор до конца не позволяю себе это признать. Каждый раз, когда я подхожу к границе смирения, тихий голосок сопротивления продолжает шептать и отговаривать меня. Отговаривать доверять, отговаривать испытывать какие-то чувства, отговаривать видеть в нём хорошее.
И эта внутренняя борьба порядком достала!
С рычанием встаю с постели, заворачиваюсь в одеяло и иду на балкон, чтобы переключиться и подышать. На часах пять утра, Марка нет уже больше семи часов. Сна ни в одном глазу, а это бессмысленное лежание только больше раздражает.
Выхожу через открытую настежь дверь балкона и усаживаюсь на плетёное кресло, заворачиваясь в одеяло так, что на свободе остаётся только голова. Звучно и глубоко вдыхаю прохладный ночной воздух и закрываю глаза. С ним всё будет в порядке. Марк — самый живучий гад, которого я только знаю. И даже если что-то пойдёт не так, он точно найдёт способ выкарабкаться. Должен найти.
Открываю глаза и устремляю взгляд к тысячам звёзд, оросивших тёмное ночное небо блестящими каплями. В голове на автомате начали всплывать воспоминания из прошлого, сменяя друг друга словно кадры на фотоаппарате.
Мы с Тревисом (так звали моего первого парня) сидим на крыше моего дома и смотрим на звёзды, фантазируя о том, как в будущем, когда поженимся и купим дом — обязательно поставим во дворе телескоп и часами будем смотреть на разные небесные тела, изучая их, чтобы потом показывать детям. Я буду стоять рядом с картой и ориентировать его, а он, в свою очередь, будет искать выбранную мной звезду по координатам, которые я назову. Тогда это казалось таким милым и романтичным, а главное, возможным.
Пока его не забрали у меня, вырвав кусок сердца из груди и поселив там болезненную пустоту.
Следом в голове появляется картинка ночи, когда мне приснился кошмар из-за того, что за пару дней до неё умерла бабушка и я стала бояться, что она придёт за мной, потому что видела такое в фильмах ужасов. Тогда отец пришёл ко мне и, заключив в свои тёплые любящие объятия, старался успокоить, рассказывая о том, что бабушка стала одной из звёзд на небе и теперь только лишь будет помогать мне и приглядывать за нами.
— Папочка, но разве люди становятся звёздами? — спросила тогда я, нахмурив лоб и испытующе глядя на лицо мужчины, бывшего для меня тогда всем.
— Конечно, солнышко. Мы все рано или поздно станем звёздами. Мы с мамой тоже когда-то будем наблюдать за вами с Хлоей, заботясь о наших малышках.