— Проблема в том, что у нас есть задача, вполне конкретная, но практически нет инструментов, обычных в таких случаях. Будут затруднения с оперативностью связи. Интернет в Иране ограничен. Нам нужна мобильная группа, автономная, адаптированная к местным реалиям, не вызывающая особых подозрений ни у КСИР, ни у МИ. Тут, как на войне, нам надо сосредоточить превосходящие силы в решающем месте, в решающее время.
— Курды PJAK [PJAK — Партия свободной жизни в Курдистане. Иранский аналог турецкой РПК]. Мы их активно финансируем, — моссадовец вздохнул. — Это, по сути, единственная возможность работать в Иране дистанционно. Их руками, их глазами… В две тысячи одиннадцатом году мы действовали довольно успешно. Теракты, нападения на воинские части… Ликвидация десяти офицеров КСИР.
— Ну и КСИР ведь в долгу не остался, — напомнил Майк, приглаживая волосы с заметной проседью и пряча усмешку, наклонив голову. — Контртеррористическая операция, и всех ваших прикормленных курдов вытеснили с территории Ирана быстро и эффективно. Теперь они торчат в горах Кандиль и кормятся на американские деньги.
— Допустим не всех вытеснили, и связь между теми, в Иракском Курдистане, и оставшимися налажена неплохая. Там ведь много контрабандистов шныряет. Сигареты, алкоголь, то да се. Они активно ведут пропаганду…
— Контрабандисты? — насмешливо уточнил Майк.
— Да нет же, наши люди. Некоторые из них, впрочем, в самом деле, контрабандисты. Но это хорошая легенда…
— До тех пор пока им пальцы или даже руки не отрубят за их лихой промысел, — он взглянул на наручные часы «Шопард».
Здесь в ОАЭ считалось моветоном носить дешевые часы. Эти выглядели просто и очень дорого. Кроме обычного циферблата был еще и указатель часовых поясов. Майку нравилось, что среди других городов указывались родной Лос-Анджелес, Дубай и Каир, ставший тоже почти родным.
— Насколько я знаю, — продолжал Майк, — в среде курдов, в самом Иране PJAK пользуется дурной славой. Как они поведут за собой людей? Тех курдов, которые не состоят в PJAK, в Иране относительно немного, около восьми миллионов. К тому же курды сунниты, семьдесят процентов из них. Они не любят режим, существующий в стране, хотя революцию семьдесят девятого года вначале приняли. Затем пошли на попятную. Их лидеров уничтожали планомерно, выдавили в Иракский Курдистан. Вы начали мутить воду, способствовав созданию «Партии свободной жизни». Так? Моссад решил действовать через курдов, когда у вас раз за разом случались провалы ваших агентов в Иране. Так ведь? Ну а теперь жаль затраченных денег? Надо же их использовать. Не расстраивайся, курды понадобятся чуть позже, когда мы заварим хорошую кашу. Израиль хоть и ближе к Ирану, но Штатам не меньше вашего хочется расправиться с режимом аятолл. Их присутствие в Сирии, в Ираке… Они просто-таки вездесущие! Отношения с Россией. Ядерное оружие. Слишком усилились, взяли власть на Ближнем Востоке.
Бельман расслабленно закинул ногу на ногу и ожидал готового решения, понимая, что игра Томсона в «умного и дурака» подходит к кульминации.
— Чуть меньше половины населения Ирана — это азербайджанцы. Тридцать миллионов гораздо больше восьми.
— Ну допустим. Нам, дорогой Роджер, не удается вести разведывательную работу в полной мере на территории Ирана. Но ведь и у вас успехов на этом направлении нет. Да, курды в Иране под особым контролем. Но и азербайджанцы живут довольно скученно. Мешхед, Ахар, Зенджан… И в случае беспорядков их в какой-то степени легче будет изолировать. Часть задержать, часть, возможно, уничтожить. Иранцы действуют в таких случаях решительно, без промедления. Мусульмане настолько же горячи, насколько послушны и дисциплинированы. Надлежащий баланс, возможность иногда спустить пар и помитинговать, и снова тишина, мир и контроль. Тотальный. Мышь не проскочит.
— Я понимаю, Аарон, ты о наболевшем. Но сейчас не такая уж плохая ситуация. Капля камень точит. Складываются условия…
— Извини, перебью, — Бельман потер гладко выбритые щеки. — Я бы на твоем месте не обольщался насчет официального Азербайджана. Они, конечно, с охотой поддержат заварушку, если им пообещают присоединение Южного Азербайджана. Так они называют часть территории Ирана. Будет шанс, если они окажут помощь, хотя бы моральную… Но приготовления к подобным действиям станут известны в Иране. Слишком много иранских шпионов в Азербайджане, причем, как мы полагаем, персы окопались в СГБ Азербайджана.
— Есть достоверные сведения? — оживился Томсон.
— Пока ничего конкретного, — вздрогнул Бельман.
— Так вот насчет условий, которые складываются в нашу пользу, — Томсон задержал взгляд на Аароне, словно, говоря о другом, все еще переваривал сказанное прежде. — Огромная инфляция в Иране мало радует персов. Это факт. Мы достигли этого санкциями.
Бельман знал, что санкции против Ирана, успешные и не очень, применялись еще с пятидесятых годов, еще при шахе. Но Томсон, очевидно, имел в виду санкции нынешние, возобновившиеся с февраля, уже после согласия Ирана на снижение темпов по ядерной программе. Именно Моссад убеждал мировую общественность, что программа Ираном активно форсируется, а отнюдь не приостановлена.
— Плюс ко всему около сорока процентов населения, а то и больше, — молодежь. Пятнадцать — тридцать лет — наш потенциальный контингент. К тому же, малообразованные. Есть лидеры среди азербайджанских радикалов в Иране. Мы сделаем ставку на них. Вот кто нам реально способен помешать, так это Россия. Как думаешь, они более успешны в плане внедрения?
— Есть только аналитические выкладки. Да, гипотетически могут… Посольство у них там есть, но легальную резидентуру держат под жестким контролем. Единственная возможность, по моим представлениям, это как раз азербайджанцы. Среди них мог бы затесаться нелегал, представляющий интересы России. Азербайджанцев много проживает в современной России. Вот только едва ли русские нашли бы подходящего. Должно совпасть слишком много факторов. И что может сделать один нелегал? Нам-то он уж точно не помеха. Сидит и трясется, как бы по его душу не пришли.
— Ты говоришь со знанием дела, — Томсон прошел к письменному столу и вызвал секретаря: — Джек, через десять минут я выезжаю в Абу-Даби.
— Машина будет у входа через десять минут, сэр, — откликнулся Джек.
— У меня приятель там погиб, — мрачно, в спину надевающему пиджак Томсону сказал Бельман, поднявшись из кресла. — В две тысячи восьмом году его повесили. Он был нашим надежным агентом. Ему не требовалось привыкать, адаптироваться. Его связи в Организации по атомной энергии Ирана выглядели надежными и перспективными. Но вдруг, как гром среди ясного неба, арест. Продержали его до казни почти два года. Ты же понимаешь, Роджер, что они с ним делали, — он сказал это таким голосом, что церэушника, в общем, не слишком впечатлительного человека, мороз продрал по коже. — А от