По нужному адресы мы добрались только к одиннадцати. Поднялись на второй этаж, прошли почти до конца длинного коридора, который не видел ремонта вероятно еще с тех времен, когда я даже не родилась.
— Проходите.
Мужчины пропустили меня вперед в один из типичных кабинетов. Длинная узкая комната, два стола, шкаф для одежды, стеллаж переполненный папками с делами. Все еще с советской эпохи, покрытое лаком и потрескавшееся на фасадах. Я сделала несколько шагов внутрь, неуверенно обвела комнату взглядом, не зная к какому из столов присесть. Князев быстро сориентировал меня, махнув на стул справа.
— Олеся Владимировна, мы не хотим, чтобы у вас сложилось впечатление, что в ходе этой беседы вас в чем-то обвиняют. Просто зададим несколько вопросов касательно вашего участия в тех делах, в которых подозревают вашего мужа и отца. Понимаете?
Я молча кивнула.
— Думаю, что как практикующий юрист вы знаете, что за дачу ложных показаний следует вполне реальная ответственность.
Еще один молчаливый кивок, но все же стоило расставить все по своим местам сразу.
— Валерий Георгиевич, вы можете задавать мне любые вопросы, но отвечать я буду только когда здесь появится мой адвокат.
— Не сомневаюсь, но раз у вас нет желания прямо сейчас общаться со мной, то может быть пообщаетесь с тем, кого хорошо знаете, — усмехнулся мужчина. — Ваш муж очень хотел поболтать с вами. Говорит, что скучает по жене. Как удачно, что Руслан буквально через кабинет от этого. Правда, — майор взглянул на часы, слишком быстро, но достаточно картинно, чтобы я поняла важность его предложения, — его скоро заберут в следственный изолятор, и, возможно эта ваша единственная возможность увидеться до суда. Или до официального развода.
Глава 51
— Мы уже разведены, — огрызнулась в сторону Князева быстрее, чем успела прикусить язык. Но хорошо, я могу поговорить с Макаровым.
Я согласилась на разговор с Русланом практически не раздумывая. Пусть он был приличной сволочью, который разрушил мою жизнь практически до основания, вернув на исходную точку на несколько лет назад, я все же старалась думать о нем, как о человеке, который еще и преподнес мне один важный жизненный урок.
Любовь — это еще не все.
Наверно его можно сформировать именно так.
Как жаль, что осознание пришло через собственный опыт, боль и слезы.
— Тогда пройдемте, — майор заметно оживился, предвидя, что может стать свидетелем настоящей драмы с грязными упреками и обвинениями.
Руслан действительно находился в кабинете через одну дверь. Он сидел за небольшим столом, сложив руки в замок. На запястьях его были наручники, рукава любимой рубашки испачканы, две верхние пуговицы сорваны. Полагаю, что не Беловой.
— Олеся! — Он подскочил на ноги, но почти сразу сел на место, как только взглянул мне за спину и увидел там Князева. — Я так рад тебя видеть!
— Неужели?
Макаров не упустил из виду ехидство в голосе, но промолчал. Раньше такое бы с ним не прошло, но раньше и я была другой. Всё понимающей, всепрощающей, наивной, доверчивой и влюбленной в своего мужа женой. Красивым приложением к успешному мужчине, без права голоса, без собственного мнения.
— Я знаю, что в последнее время между нами все складывалось не очень хорошо, но мы могли бы попробовать начать сначала и справиться со всеми проблемами. Как раньше, — он сделал паузу. Достаточно долгую, чтобы я осознала насколько он отчаялся, но недостаточно жалостливую, чтобы поверила во внезапные перемены. — Мы же всегда могли решить любую проблему. Вместе.
Сделав несколько шагов вперед я выдвинула стул и села с другой стороны стола.
Несколько дней назад, когда нас разводили в зале суда он выглядел совсем иначе. Более ухоженным, спокойным, уверенным в себе. Эдаким хозяином жизни, который точно знал, что все продумал и готов к любым неожиданностям. Он твердо стоял на ногах, а теперь сидит тут, не имея возможности даже свободно использовать руки.
Наверно Макаров не мылся дня три. Руслан ненавидел незнакомые душевые и ванные. Это был его пунктик. Даже в отелях перед заселением он просил провести еще одну дополнительную уборку номера.
Сейчас его волосы сбились в тонкие пряди и блестели. Под глазами залегли черные круги, губы обветрились, а лицо покрывала черная щетина.
— Почему ты молчишь, Олеся?
Я не знала, что сказать, или, если быть до конца честной с собой сказать ему мне было абсолютно нечего.
— Наслаждаюсь видом, — выронила, улыбнувшись. Пожалуй это был единственно верный ответ, который я сейчас могла дать.
Издевка и яд сочились из этих двух коротких слов. Мелочно? Да нет — как минимум справедливо.
— Но, как ты можешь так говорить, после всего, что я сделал для тебя и твоих родителей! Твой отец втянул меня в грязную авантюру и заставил помогать ему вызволять негодяев, дав нескольким виновным уйти от правосудия!
Голос Руслана перешел на фальцет. До чего же жалкое зрелище. Хотелось встать и влепить ему звонкую пощечину, но прерывать такой спектакль было как минимум грубо. Он почти потерял свой хваленый самоконтроль, почти… почти начал умолять меня. Но о чем? И почему решил, что его слова теперь могут иметь значение.
— Где Наташа?
— Я не знаю, да и какая разница?
Он скривился, как будто я говорила не о его женщине, не о его помощнице, которая была готова ради него на все, а о каком-то странном и чужом человеке.
— Я думала, что у вас с ней все серьезно. Она ведь уверяла меня, что влюблена и даже собиралась занять мое место. Взять твою фамилию, родить тебе наследника.
— Олеся, мне до нее нет никакого дела. Понимаешь? Я был идиотом, был слишком…
Руслан поднял голову и посмотрел на меня. Преданно и нежно. Как раньше. Как в день нашей свадьбы, без толики сомнения в своей правоте и том, что его примут обратно после всего случившегося. Он искал моей защиты? Хотел, чтобы я сейчас свидетельствовала в его пользу? Передумала разводиться?
— Она не пришла, да? Ты позвал, но Наташа не любит пачкаться. А ты сейчас не лучший вариант с подмоченной репутацией. Да еще настолько, что едва ли в ближайшее время станешь ей интересен, — констатирую простой факт.
Все, что я сейчас к нему чувствовала — жалость. Он остался один. Совсем никому не нужный, брошенный друзьями, коллегами, любовницей (или любовницами, кто ж его знает).
— Олеся, не глупи. Только я могу помочь твоему отцу избежать наказания! Ты думаешь я буду молчать? Он тоже сядет, рядом со мной. Не будь дурой и прекрати слушать этого напыщенного идиота — Щербинского. Он просто неудачник, у которого нет ничего кроме раздутого самомнения и посредственных успехов в карьере.
— Но если это так, почему в наручниках сейчас именно ты?
Вопрос для Макарова был сродни удару под дых. И он уже приготовился к ответу, но как только его рот открылся, в кабинет кто-то вошел. Кто-то очень злой и взвинченный, судя по тяжелым шагам. Кто-то, кого я хорошо знала.
— Стоило всего на пару часов оставить тебя одну, как тебя тут же забрали на допрос и организовали встречу с мужем.
Голос Щербинского не сулил ничего хорошего, зеленые глаза метали молнии, но сейчас я была ему рада как никогда раньше.
Глава 52
— Выйди, Олеся. У нас с Русланом есть несколько тем, которые стоит обсудить без твоего вмешательства.
— Я думала, что ты пришел в качестве моего адвоката, — не понимаю по какой причине мне нужно было уходить? Что нового я могла услышать про Макарова?
— Я думал, что увижу тебя утром совсем в другом месте. Но не все наши ожидания сбываются.
С этими словами Толя подхватил меня под локоть и настойчиво препроводил за дверь. В его зеленых глазах читался не только упрек, но и просьба: “Не наделай глупостей, пока я тут разгребаю твои косяки”. Я сделала вид, что не понимаю о чем он и отошла к противоположной стене, намереваясь слиться с ней до тех пор, пока недовольная физиономия этого мстителя без супергеройского костюма не покажется обратно.