– Не хотите, чтобы я уезжал, так и скажите.
Наклонился и привычно пошарил по земле, отыскивая нужный по форме и размеру камешек. Нагретый за день голыш лег в руку, заскользил меж пальцев, перекатился, подлетел вверх, словом, заслужил неслыханное приключение, в отличие от других каменных собратьев.
Мама у Юрковского действительно была немка. Папа – наполовину поляк, наполовину казах. Вот и получился Андрюха – и фон, и пан, и бек.
В июне 1991 года эту троицу выпускников, да и всех остальных горожан, национальный вопрос не волновал. Скорее, вызывал любопытство, сколько и каких кровей у кого намешано. Потому что в крохотном городке, как в казане, варился самый разношерстный люд со всех концов Советского Союза.
Поначалу в голой степи появился поселок, потому как скрывались тут несметные залежи полезных ископаемых. Так и возникла на карте малюсенькая точка с гордым названием Жаната́с[1]. И закипела работа, с размахом развернулись и добыча фосфоритной руды, и строительство домов. Всезнающий Андрей вещал, что по объему добычи их город на втором месте в Советском Союзе. Правда, на вопрос, кто на первом, ответить затруднялся. Еще он утверждал, что на генеральном плане застройки есть даже аэропорт. Девчонки верили слабо, но с восторгом гадали, в каком уголке Жана́-Парижа – так местные с любовью называли Жанатас – его могут построить.
Город рос. Народ тянулся сюда по разным причинам: кто за длинным рублем, кто по комсомольской путевке, кто с гитарой наперевес навстречу романтике. Свою лепту внесли и зэки, чья колония-поселение находилась тут же. Олина тетя преподавала им биологию. Этот факт воспринимался актом неизмеримого героизма. Шутка ли, входить по доброй воле в логово тигров с одной лишь указкой.
– Повезло, что тетя раздобыла польский трикотаж. Уже дошиваю свое маленькое черное платье. Осталось решить, где будет молния – на спине или сбоку.
Невысокая, ладненькая Ольга могла позволить себе любой фасон. Она и сейчас была в мини-юбке в обтяжку и топике с тонкими лямками. Крепкое, налитое тело, с задорными яблочками грудей, без единого изъяна. Хотя сама Ольга считала ноги коротковатыми, о чем не уставала говорить, желая, чтобы ее непременно убедили в обратном.
– Тебе пойдет. Мое тоже почти готово, последняя примерка осталась. Все, как хотела: широкий пояс, пышная юбка, рукава фонариком.
Айша, в отличие от подруги, короткого избегала – истово считала себя толстой. Она не осознавала, что пухлость ее скорее милая, чем отталкивающая. Айша всегда любовалась Олей, а в собственной фигуре ничего выдающегося не находила. Волосы как волосы – темно-каштановые, разве что длинные и волнистые. Глаза как глаза – из-за разреза на фотографиях выходил несколько сонный вид. Если подвести веки карандашом, то взгляд становился выразительнее. Беда в том, что краситься Айша не любила, суету вокруг внешности воспринимала как пустую трату времени.
Неподалеку раздался причудливый, едва слышный свист.
– Все, я пошел, а то дойдете до обсуждения нижнего белья.
Андрей отбросил камешек и встал. Махнув на прощание, он растворился в летних сумерках, слегка подкрашенных фиолетовым, как разбавленный смородиновый компот.
– Слышала? – Ольга мотнула головой в ту сторону, куда ушел Фонпанбек. – Это КПА. Они постоянно его высвистывают под окнами.
Андрей и Ольга жили в одном подъезде – том самом, возле которого они и сидели, уже свободные от экзаменов, в предвкушении выпускного. Айша – в соседнем доме. Учились тоже вместе. Правда, Андрей присоединился к ним только в седьмом классе. Девчонки до третьего класса бегали в школу имени Мухтара Ауэзова, что стояла неподалеку, в пяти минутах ходьбы, после перешли в другую – имени 60-летия Октябрьской революции. Так длинно, конечно, никто и никогда не произносил, говорили коротко: «Шесятлет». Там они и доучились до одиннадцатого класса.
– Я поняла, что бездарь. Не выйдет из меня модельера.
Оля зашагала взад-вперед, готовая парировать успокаивающие слова Айши. Та молчала, потому что слышала это уже не раз.
– Я сегодня шла из художественной школы, встретила Эдика. Помнишь, я про него рассказывала? Сын дяди Пети Захарова, папиного коллеги.
– Помню.
– Показала ему рисунки, он поржал.
Да, это было серьезной реакцией профессионала. Парень недавно пришел из армии и собирался не абы куда, а в Московское художественное училище. Неоспоримый факт, что человек талантлив. Даже если не поступит, в умах земляков он навеки останется тем, кто поехал пытать счастья в самой столице.
– Я не умею рисовать. Это все мама: «Хочешь стать модельером – иди на живопись».
– Правильно же говорит.
– Да ну вас.
– А чего ты ждала?
Ольга села, закинула ногу на ногу, поболтала в воздухе матерчатой тапочкой, собственноручно расшитой затейливым бисерным узором.
– А тебе не страшно так далеко уезжать? – проигнорировав вопрос, она задала встречный.
– Чего бояться, одна же страна.
Айша нашла в газете объявление о новом украинском институте и решила стать переводчиком.
Ольга покачала головой.
– Чует мое сердце – застрянешь ты там. Галушки, борщ и какой-нибудь гарный хлопец не оставят тебе выбора. Только не выходи за рыжего или дурака. Так папа говорил.
Айша хохотнула, поднялась и провела руками по округлым бедрам.
– Да я сама как галушка, так и не похудела к выпускному.
Мимо с оглушительными воплями пронеслась ватага мальчишек. Ольга неодобрительно цыкнула им вслед.
– А как ты думаешь, где и кем мы будем в двухтысячном году? – она молниеносно переключилась на другую тему. – Ты понимаешь, подружка, что мы счастливчики? Перейдем из одного столетия в следующее. Да что там столетие, в следующее тысячелетие шагнем!
– Ты станешь знаменитым модельером, я буду приезжать на твои показы с международными делегациями. Познакомим наших мужей и задружим семьями, – Айша уверенно обрисовала перспективы.
– А Фонпанбек превратится в толстого бюргера, и все станут называть его херр Юрковский! – подхватила Ольга фантазии об ослепительном будущем.
Звонкий хохот огласил двор, влетая в распахнутые окна еще одним звуком мелодии летнего вечера.
– Пойду я, – кое-как отсмеявшись, проговорила Айша.
Обнялись, расцеловались, и она побрела к своему дому.
– Напомни, кем ты хотела в детстве стать? – за спиной прозвучал вопрос.
Она обернулась. Ольга стояла на пороге своего подъезда, придерживая коленом открытую дверь.
– Космонавтом, – ответила Айша приглушенно.
– Кем?
– Иди в баню! Не буду я кричать на весь двор!
– Вечером позвоню, скажешь. А то не усну от любопытства. – Оля послала ей воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
2. Судьбоносные баранки
Андрей не хотел ехать в Германию, ему и здесь было хорошо. Далекая страна казалась чужой и до противности прилизанной. Раздражали и разговоры, как немцам сытно там живется. А он не мыслил себя отдельно от