Судья подняла руку, останавливая меня.
— Господин Холлер, вы должны уже знать, что личные нападки ни к чему не приведут в моём суде, — сказала она. — В том числе и в моём кабинете. Заместитель Чан работает в моём зале уже четыре года. Я ему полностью доверяю. Он останется, и всё, что вы скажете, не будет раскрыто или распространено иначе, как через официальный протокол.
Она кивнула судебному секретарю, которая, как обычно, сидела в углу со своим стулом и стенографом.
— Итак, — продолжила Уорфилд, — что мы здесь делаем?
Я кивнул Мэгги.
— Судья, — сказала она, — я только что написала и отправила вашему секретарю приказ на подпись. Это ходатайство о выдаче приказа «Habeas Corpus Ad Testificandum», обязывающего одного из только что названных в суде агентов ФБР явиться и дать показания.
— Подождите, — сказала Уорфилд.
Она взяла телефон, позвонила секретарю и попросила его скачать и распечатать три копии приказа Мэгги и принести их в кабинет. Затем она повесила трубку и попросила Мэгги продолжить.
— Судья, мы хотим, чтобы вы приказали агенту ФБР Дон Рут явиться в суд для дачи показаний, — сказала Мэгги.
— Разве я не подписывала повестку ФБР месяц назад? — спросила судья.
— И они проигнорировали её, как федеральное правительство и привыкло делать, — сказала Мэгги. — Стандартная операционная процедура в федеральном ведомстве. Именно поэтому мы хотим, чтобы вы выдали судебный приказ. Федеральному прокурору и агенту Рут будет сложно вас игнорировать, особенно если приказ будет направлен из суда.
Эта последняя часть была намёком. Если судья выдаст судебный приказ, она сможет его более строго использовать. Федеральный прокурор может проигнорировать его или приказать агенту Рут не отвечать на него. Но если невыполнение приведёт к выдаче ордера на арест, то агент Рут и федеральный прокурор могут быть взяты под стражу, как только выйдут за пределы федерального здания и окажутся на территории, находящейся под юрисдикцией судьи Уорфилд. Это был бы смелый шаг, но мы с Мэгги догадывались, что Уорфилд из тех судей, кто на это решится.
— Обвинение возражает, — сказала Берг. — Всё это — часть тщательно спланированной попытки отвлечь присяжных от доказательств. Это специализация Холлера, Ваша честь. Он делает это в каждом деле, в каждом судебном процессе. Здесь это не сработает, потому что это мошенничество. Назовите это мошенничеством «кровопускание зверя». Но это не имеет никакого — никакого — отношения к доказательствам.
— Это не отвлечение, судья, — сказал я, перекрывая остальных. — Агенты Рик Айелло и Дон Рут только что были названы свидетелем перед присяжными. Агент Рут была в зале суда до этого, следя за этим делом. Каждый из этих присяжных…
— Подождите секунду, мистер Холлер, — сказала Уорфилд. — Вы знаете агента Рут в лицо?
— Да, — сказал я. — Она и Айелло встретились со мной у меня дома, когда моя команда начала копаться в этом деле. Это те самые агенты, которые отправились в округ Вентура, чтобы забрать Сэма Скейлза из рук тамошнего шерифа.
Это было всего лишь моё обоснованное предположение, но оно казалось логичным, поскольку я был уверен, что слитый отчёт об аресте исходит от Рут. Я продолжил:
— Теперь имена Рут и Айелло занесены в протокол и представлены присяжным, — сказал я. — Они ожидают услышать хотя бы одного из них, и защита имеет право на их показания.
— У них также есть имя Луис Оппарицио, — сказала Берг. — Мы его увидим?
Я повернулся к Берг. На её лице была ухмылка. Это была оговорка. Она, очевидно, знала, что Оппарицио был в нашем списке свидетелей и что Уорфилд подписала повестку защиты на него. Но то, что мы уже знали: Оппарицио мёртв — было очень важным. Это означало, что обвинение следило за Оппарицио гораздо пристальнее, чем я думал. Это также означало, что Берг выжидала и была готова предпринять шаги, чтобы предотвратить его появление или нейтрализовать его, если ему позволят дать показания. Её оговорка позволила мне заглянуть за кулисы.
Всё это, по‑видимому, Мэгги пропустила мимо ушей в пылу спора, и она продолжила свою аргументацию.
— Ваша честь, — сказала она, — вы обязаны обеспечить подсудимому справедливое судебное разбирательство. Без показаний ФБР здесь, это невозможно. В этом и заключается суть дела. Единственная альтернатива — снять обвинение.
— Ага, конечно, — саркастически ответила Берг. — Этого не произойдёт. Судья, вы не можете этого сделать. Это огромный отвлекающий манёвр. Они просто хотят привлечь ФБР, чтобы отвлечь присяжных от истины. Вы не можете…
— Вы не говорите от имени суда, мисс Берг, — сказала Уорфилд. — Позвольте мне задать очевидный вопрос. Агенты упоминались в показаниях по делу о мошенничестве трёхлетней давности в Неваде. Где их отношение к этому делу?
— Они сообщили Шульцу, что это происходит по всей стране, — сказала Мэгги.
— Защита докажет с помощью показаний агента и других доказательств, что дело в Неваде имеет более чем прямое отношение к убийству Сэма Скейлза, — добавил я. — Мы покажем, что Сэм Скейлз участвовал в аналогичной схеме в «Биогрин Индастриз» в порту Лос‑Анджелеса.
— Но детектив Друкер дал показания, что не может подтвердить, что Сэм Скейлз вообще там работал, — сказала Уорфилд.
— Именно поэтому нам нужны показания агента Рут, — сказал я. — Она может это подтвердить, потому что именно она отправила его туда в качестве информатора. Он работал на них, и именно это привело к его гибели.
Я заметил, что Мэгги повернулась на своём месте и посмотрела на меня. Я знал, что раскрываю больше, чем следовало, и обещаю больше, чем могу дать. Но я инстинктивно чувствовал, что это ключевой момент дела. Мне нужно было вызвать агента Рут на свидетельское место, и я был готов сказать всё, чтобы она там оказалась.
— Ваша честь, — сказала Мэгги. — Это дело о виновности третьей стороны, и добиться показаний агента Рут — это то, что нам необходимо.
Берг покачала головой.
— Вы не можете всерьёз это обдумывать, — сказала она. — Это так же тонко, как паутина. Вы можете видеть всё насквозь. Здесь нет ничего,