– Муж.
– Ты замужем?! Да тебя, наверное, только что от груди отняли! Уверен, ты до сих пор любишь леденцы, верно?
– Точно! Я делаю леденцы и сосу их, чтобы отвлечься. И сладкую воду тоже люблю.
– Представь – я тоже. Никогда не стану слишком взрослым, чтобы разлюбить сладкую воду – холодную и вкусную.
– У нас есть тростниковый сироп в амбаре. Если хотите…
– А где же твой муж, миз Э-Э?
– Меня зовут Джени Мэй Килликс. А раньше звали Джени Мэй Кроуфорд. А муж мой поехал купить мула, чтобы я пахала вместе с ним. А меня оставил нарезать семенную картошку.
– Ты будешь пахать?! Ты за плугом – это все равно что кабан на свадьбе! Да и картошку резать тебе не пристало. Такая хорошенькая девушка, как ты, создана, чтобы сидеть на веранде в кресле-качалке с веером и есть картошку, которую специально для тебя вырастили другие.
Джени рассмеялась. Потом она налила из бочонка две кварты сиропа, а Джо Старкс накачал ведро холодной воды. Они уселись под деревом и принялись болтать. Джо направлялся в новую часть Флориды, но подумал, почему бы не сделать остановку и не перекинуться парой слов с хорошенькой девушкой. Ему все равно нужно отдохнуть – и отдохнуть он решил недельку-другую.
После этого они каждый день встречались в дубовой роще, что была напротив дома, и разговаривали о том времени, когда он станет важным человеком, а она сможет воспользоваться их знакомством. Джо говорил о переменах, которые могут наступиь в их жизни, о новых возможностях.
Но Джени долго дичилась – память о Нэнни была все еще очень сильна.
– Джени, если думаешь, что я хочу соблазнить и бросить тебя, ты ошибаешься. Я хочу жениться на тебе.
– Правда, Джо?
– Когда ты отдашь мне свою руку, я не позволю солнцу закатиться над нами. Я – человек принципов. Ты никогда не знала, каково это, когда к тебе относятся как к леди. Я хочу показать тебе это. И знаешь что, называй меня Джоди.
– Джоди, – улыбнулась Джени, – но ведь я замужем…
– Предоставь мужа и все остальное мне. Завтра на рассвете я буду ждать тебя на этой дороге. Пойдем со мной, и твоя жизнь дальше будет такой, как она должна быть. Поцелуй меня и тряхни головой. Когда ты так делаешь, твои роскошные волосы сверкают как солнце.
Той ночью Джени решила серьезно поговорить с мужем.
– Логан, ты спишь?
– Спал, пока ты меня не разбудила…
– Я долго думала о нас: о тебе и обо мне.
– Нашла время! Твои дурацкие мысли порой заставляют меня задуматься.
– Задуматься о чем, к примеру?
– О том, что ты родилась в повозке без крыши. И что ты и твоя мама росли на заднем дворе у белых…
– Ты ничего не говорил об этом, когда упрашивал Нэнни выдать меня замуж…
– Я думал, ты оценишь доброе отношение. Надеялся, что смогу из тебя что‑то сделать. А ты думаешь и ведешь себя как белые…
– А я знаешь что думаю? Что когда‑нибудь сбегу от тебя.
Наконец‑то Джени решилась произнести вслух то, о чем давно думала. Конечно, она может сбежать. Мысль об этом была мучительна для Логана, но он решил скрыть свой страх под презрением.
– Не думай, что найдется много мужчин, готовых связаться с тобой, зная, что ты за птица.
– Я найду того, кто поверит мне. И тогда я уйду от тебя.
– Глупости! Такого дурака, как я, еще поискать. Мужчины будут улыбаться тебе, но не станут работать и кормить тебя. Тебе некуда будет деваться. Захочешь есть и будешь счастлива вернуться.
– Да нет у тебя ничего, кроме бекона да кукурузного хлеба!
– Я хочу спать и больше не желаю выслушивать твои глупости.
Логан отвернулся от Джени, скрывая свою обиду, и притворился спящим. Он надеялся, что причинил ей такую же боль, как и она ему.
На следующее утро Джени поднялась вместе с ним. Она почти приготовила завтрак, когда он вышел из амбара.
– Джени! – хрипло позвал он. – Иди, помоги мне перекидать этот навоз, пока солнце не слишком палит. Ты совершенно не занимаешься хозяйством – только на кухне крутишься целый день.
Джени вышла из кухни, держа в руках кастрюлю с кукурузным тестом, и посмотрела на амбар. Солнце поднялось над горизонтом и пронзало мир алыми кинжалами, но тени вокруг амбара были серыми и плотными. Логан с лопатой напоминал черного медведя, неуклюже пляшущего на задних лапах.
– Тебе не нужна моя помощь, Логан. Ты делаешь свое дело, а я свое.
– У тебя нет никакого своего дела. Ты делаешь то, что нужно мне. Иди сюда кидать навоз – и побыстрее!
– Моя мама не говорила, что я рождена для спешки. Так ради чего мне спешить сейчас? Уж точно не ради того, из-за чего ты бесишься. Ты бесишься, потому что я не падаю на колени и не перепахиваю эти шестьдесят акров твоей земли. Женившись на мне, ты вовсе не облагодетельствовал меня. А если тебе так кажется, то я не поблагодарю тебя за это. Ты бесишься, потому что я сказала то, что ты и так уже знал.
Логан отбросил лопату и сделал два-три неуклюжих шага к дому, но потом резко остановился.
– Не зли меня, Джени, иначе я выйду из себя! Я по доброте душевной забрал тебя с кухни белых людей, посадил тебя здесь на твой королевский зад, а ты еще и унижаешь меня! Да я сейчас топор возьму и убью тебя! Лучше подхватись и иди сюда! Я слишком честен и работящ – в твоей семье таких не было! Потому‑то ты меня и не хочешь! – Последние слова прозвучали со слезой. – А теперь ты мечтаешь, чтобы какой‑нибудь никудышный ниггер усмехался тебе в лицо и врал тебе. Черт с тобой, Джени!
Джени, не говоря ни слова, повернулась и ушла на кухню. Она продолжила готовить завтрак и все время думала над словами Логана. Она выложила тесто в форму и разровняла его. Поставила на плиту сковороду с беконом. Добавила холодной воды в кофейник, чтобы тот не кипел слишком сильно. Накрыла кукурузную лепешку тарелкой – и рассмеялась. Зачем она потеряла столько времени, зачем терпела? Ее охватило предчувствие перемен и чего‑то нового. Джени выскочила из калитки и пошла на юг. Даже если Джо ее не ждет, перемены пойдут ей на пользу.
Свежий утренний воздух на дороге напомнил ей новое платье. Она почувствовала, что на талии все еще повязан фартук. Джени развязала