А сейчас я в очереди таких же освобождённых неторопливо двигался к одному из четырёх шлюзов, к которым попеременно стыковались флотские челноки, спуская всех, кого освободила эскадра, на поверхность планеты. Нас ждал Центр беженцев. Правда, не все челноки летели туда, половина освобождённых были гражданами этого государства или соседних, поэтому их отправляли в другое место. Наш же путь лежал именно в Центр.
Да, кстати, по поводу землян. Они в моём кубрике действительно были, десятка два набралось. Однако из России не было никого, а эти, узнав, откуда я, как-то не особо поддерживали разговор и торопились избавиться от меня, так что в итоге я тоже махнул на них рукой. Вот в других кубриках были шестеро россиян, то есть я, получается, седьмой. Узнал я об этом через сеть, искин сообщил. Правда, доступа в их кубрики у меня не было, но, надеюсь, в Центре пообщаемся. Их данные я скопировал на коммуникатор.
Стоявший передо мной мужчина, качаясь, обернулся и дыхнул мне в лицо таким перегаром, что закусить захотелось. Поморщившись, я помахал перед собой рукой. Наконец мы прошли на борт очередного челнока (судя по следам рвоты на полу, это был не первый рейс пилота) и устроились в креслах. Я пристегнулся и положил рюкзак на колени. Вскоре челнок отстыковался и полетел к планете. Правда, мы этого не видели, так как пилот выключил обзорные экраны – видимо, мстил за изгаженный салон. Ему за это ещё раза три испачкали. Да уж, запашок, надо сказать, стоял тот ещё.
Спуск прошёл гладко. Кстати, я ведь и сам имел изрядный опыт спуска на планету – не имеющую атмосферы, понятное дело. В системе, соседней с той, где находилась станция пиратов, на поверхности газового гиганта находился тайный складской терминал, и я на своём буксире спускал и поднимал грузы. За год работы пилотом буксира набрался достаточно опыта. Так что, пока спускались, я чутким ухом определял, где мы вошли в атмосферу. А дальше уже работала сила тяжести самой планеты.
Пилот выключил искусственную гравитацию – это тоже была месть: тяжесть прыгала то вверх, то вниз, доходя до невесомости. Пьяные его и за это тоже отблагодарили – теперь не только пол, но и кресла, и потолок нужно было отмывать. Неприятно, конечно, но на меня не попало, так что наплевать.
Когда челнок встал на опоры, я поднялся одним из первых и, держа рюкзак перед собой, направился к выходу. Моему примеру последовали ещё четверо – видимо, те, кто не налегал особо на спиртное или вообще не пил. А вот остальные после жёсткого полёта пилота пребывали не в том состоянии, чтобы быть способными совершать осмысленные действия. Ну да ладно, силой им в глотку алкоголь не заливали, пусть теперь сами расхлёбывают.
Когда я оказался снаружи, то даже пошатнулся от той гаммы запахов, что обрушилась на меня. Я уже и отвыкнуть успел. О, полынью потянуло, такой родной запах ни с чем не спутаешь. На выходе нас встретил местный сотрудник, который указал, куда идти, и двое медиков с гравиносилками. Похоже, это тех, кто в отруб ушёл, будут эвакуировать. А служба тут, оказывается, поставлена как надо, вот уж не ожидал.
Пока сотрудник Центра объяснял нам, куда идти, я тоже успел задать несколько вопросов. Оказалось, я был параноиком, думая, что таким способом нас решили закабалить. Пьяных спускали только с одного транспорта, и почему так происходит, всем было хорошо известно. Капитан к сотрудникам местного Центра испытывал, скажем так, острую неприязнь. И это было его местью, пусть мелкой, но возни с пьяными много, так что побегать местных он заставил. То-то они так его костерили, поминая всех его родственников до последнего колена.
Мы направились к административному зданию – вроде одной группой, но вместе с тем каждый держался обособленно. В Содружестве каждый сам за себя, вот и мы, хоть и дикие, а уже тоже так себя ведём. Неприятно, но ничего не поделаешь, мы вынуждены вливаться в местное общество, ассимилируя.
Мы подошли к входу в главное здание Центра, куда стекались и другие освобождённые рабы, так как челноки всё ещё продолжали спускаться с орбиты. Здесь на ресепшен работали сразу несколько администраторов, но всё равно быстро образовалась очередь.
Когда подошла моя очередь, я, уже зная, что от меня требуется (пока стоял, была возможность понаблюдать, как всё происходит), просто сообщил:
– Стен Аг.
– Жилая комната А-9 в блоке Д. Это четвёртый этаж, – сообщила миловидная девушка. – После заселения спускаетесь и направляетесь в соседний корпус, где находятся наши медики. Ваш кабинет – 3-Е, время на диагностику выделено в девять тридцать утра по местному времени. Собеседование с сотрудником Имперской службы безопасности в десять часов пятнадцать минут утра, кабинет сто третий в блоке Д. В два часа дня принятие присяги в общем зале блока Д. В шесть часов вечера у вас собеседование с сотрудником Центра. Вам будут подбирать место работы, окажут помощь, если вы сами затруднитесь это сделать. Если вы ничего не выберете, Центр это сделает за вас. Напомню, что все собеседования проходят под протокол. Вы можете провести в Центре три дня. Желаю удачи.
Всё это в разных вариациях (различались лишь номера комнат и часы приёма) сообщалось ранее тем, кто стоял в очереди до меня. Так что я лишь кивнул в ответ на её информационный поток, так как записал всё на коммуникатор и на него же получил схему Центра, где была обозначена моя комната.
Покинув стойку ресепшен, я направился к одному из коридоров, придерживая лямки рюкзака, висевшего на левом плече. Блок Д находился в стороне от центрального здания, но к нему вёл подземный коридор, и, откровенно говоря, это было очень кстати: на улице палило солнце, да и три года в космосе сказывались – мне было немного не по себе от вида неба.
Я прошёл подземным коридором и вскоре оказался в своей четырёхместной комнате. Одна кровать была уже занята, но три другие свободны. Я занял свободную койку у окна, убрал рюкзак в шкаф, в котором было запирающееся отделение, выбрал код и проверил, крепкая ли дверца и надёжный ли замок. Коммуникатор я уже перевёл на местное время, выйдя в сеть через гостевой доступ. По сути, мне пока и были доступны только информация о местном времени и выход на государственные новостные каналы. Вот оплачу