Всё как будто более или менее устраивается. Кажется, никто на работе не заметил моего отсутствия в течение тех двух дней, когда приезжал Покровский. Мама начинает проходить очередной курс лечения, жизнь входит в постоянную колею, а потом…
Потом у меня сбивается цикл.
Я не сразу замечаю задержку. Очень много работы, да ещё маму нужно регулярно возить в больницу. Только когда чищу мобильный, который глючит из-за переполненной памяти, удаляю редко используемые приложения – и открываю то, в котором отмечаю даты.
Десять дней… Как я могла это пропустить?!
Ещё полчаса, которые требуются, чтобы дойти до аптеки и вернуться обратно – и вот я уже держу в трясущихся пальцах тест на беременность. С двумя яркими бордовыми полосками.
– Милая, у тебя всё в порядке? – за дверью ванной раздаётся мамин голос. – К тебе можно?
– Да, секунду! – сую тест в карман домашнего платья и распахиваю дверь.
– Что случилась, Сонечка? – мама смотрит на меня растерянно. – У тебя что-то болит?! Ты же вся белая, даже губы побледнели!
– Нет, всё хорошо, не волнуйся, – голос трясётся, я и сама это слышу.
– Сонь, ты ведь врёшь, – мама укоризненно качает головой. – Может, всё-таки скажешь? Я же переживаю, доченька, с тобой что-то непонятное творится в последнее время…
– Ох, мама… – из глаз начинают градом течь слёзы, и я достаю и протягиваю ей положительный тест.
Мама хватается за косяк, смотрит на полоску в моей руке, а потом поднимает на меня взгляд.
– Что же ты плачешь, Сонечка?! Это же счастье!
Спустя полчаса мы, наплакавшись теперь уже вместе, сидим на кухне.
– Дочка, а кто же отец? – спрашивает у меня мама. – Это тот мужчина, про которого ты упоминала? Который помог с лекарством?
– Мы почти сразу расстались, мам, – качаю головой. – Не вышло бы у нас ничего. Мы друг другу не пара.
– И всё-таки ты должна ему сказать. Не дело это, мужчина должен знать, что он станет отцом.
– Ему наплевать, – отвожу глаза.
– Ох, детка, откуда ты знаешь, – мама вздыхает.
Нет, эту тайну я унесу с собой в могилу. Мама не должна узнать, как низко я пала.
Мы молчим какое-то время. Не знаю, о чём думает мама, а я пытаюсь охватить сознанием объёмы надвигающихся на нас проблем. Избавляться от ребёнка я не буду, это даже не обсуждается. Да и мама такого просто не переживёт! Она, когда заболела, больше всего сокрушалась, что не доживёт до внуков. Но… как нам справиться со всем этим?
Главная проблема – моя работа. Сейчас у меня есть хоть какие-то гарантии, оформлена я по закону, но прекрасно понимаю, что работать в отеле, когда моя беременность станет заметна, я не смогу. Не дай бог кто-то – точнее, не просто кто-то, а Роман Анатольевич – поймёт, что я забеременела от Покровского! Страшно даже представить, что будет! Почему-то я уверена, что управляющему эта новость совершенно не понравится.
Но и устроиться на новое место в моём положении – тоже совершенно нереально! Перебираю разные варианты, пытаясь найти какой-то выход из тупиковой ситуации, но ничего не получается. В какой-то момент от отчаяния даже думаю, может, и правда пойти к Покровскому? Останавливает меня только понимание – я ему не нужна от слова совсем, так же как и внебрачный ребёнок, и мне только грозят большие неприятности. Кто его знает, что он сделает, когда узнает о беременности? А если потребует, чтобы я пошла на аборт?!
Пока я мечусь, пытаясь хоть что-то решить самостоятельно, всё начинает решаться, точнее, рушиться, без меня.
– Ты слышала, управляющий наш как поднялся-то?
– Ну так неудивительно, дочурка его подсуетилась, нашептала главному о папочке.
– Ага, а ты хоть видела сама её?
– Да ничего там такого, не понимаю, на что Покровский так запал…
– Ну не знаю, не просто же так он её с собой увёз!
– Видно, мощно его вставило, – многозначительный смешок.
– И не говори!
Я приваливаюсь к стене. Случайно услышала разговор двух горничных. Две молодые девчонки, шепчась и смеясь, проходят мимо, кивнув мне. Киваю в ответ, стараясь держать лицо. Вот вроде я с ними одного возраста. А чувствую себя так, словно старше на целую вечность.
Вздохнув, отлепляюсь от стены и стараюсь не думать о том, что только что услышала. Значит, Покровский встретил здесь дочь нашего управляющего. Влюбился и увёз её с собой, в столицу. Или не влюбился? Вспоминаю слова того же Романа Анатольевича. «Такие мужчины женщинами только пользуются». Что ж папа не защитил свою дочь от «пользования»? Или это касается только таких как я?
Сглатываю подкатившую к горлу тошноту и продолжаю работать. А утром следующего дня весь персонал собирают на короткое совещание. Роман Анатольевич действительно объявляет, что уходит на повышение в отель нашей же сети, но в Москву, и представляет нам своего сменщика.
Новый управляющий, Николай Борисович, сухопарый мужчина лет под пятьдесят с недовольно поджатыми губами, начинает с того, что обещает перестановки в коллективе. Мы все переглядываемся, потому что ничего хорошего от таких новостей ожидать не следует. И действительно, в ближайшие несколько дней кого-нибудь то и дело вызывают на собеседования, да ещё и увольняют нескольких человек, видимо, затеяв большую чистку среди персонала.
Не проходит и недели, как мне сообщают, что меня требует к себе новый управляющий. Подхожу к небольшому кабинету в одном из служебных коридоров первого этажа и не успеваю постучать в чуть приоткрытую дверь, как слышу:
– Софья может быть полезной.
Глава 3
Это говорит Роман Анатольевич. Он пока ещё не уехал, передаёт дела. Замираю, стараясь не дышать, прислушиваюсь.
– Девочка послушная, уволиться не может, мать у неё серьёзно больна. Так что можете взять на заметку. Мало ли что. Думаю, вы понимаете, о чём я.
– Вы же знаете политику Глеба Евгеньевича в этих вопросах, – голос нового управляющего звучит веско, многозначительно. – Постояльцы отеля не имеют права… м-м-м… настаивать на более близком общении с персоналом отеля. Я придерживаюсь того же мнения.
– Безусловно, – таким же тоном отвечает Роман Анатольевич, – как и я. Но, сами понимаете, постояльцы бывают разные.
– Это да, это да, – цокает языком его собеседник. – Иногда приходится идти людям навстречу. В конце