Время течёт медленно – и стремительно одновременно.
– У вас хорошо получается, – однажды говорит Алексей Викторович, забирая у меня стопку историй болезни. – И с документами, и с людьми.
Я киваю, поглаживаю ладонью уже заметный живот, где кто-то сильно пихается в ответ.
Дети тоже, видимо, согласны.
Маме становится чуть легче, мне уже пообещали, что отпустят в декрет и даже оформят все выплаты, но доходить до нужного срока я не успеваю.
Всё летит к чёрту за одну ночь.
Схватки начинаются не слишком сильно, я сначала вообще думаю, что это очередные тренировочные, которых в последние недели хоть отбавляй. Но к утру я уже цепляюсь пальцами за металлические бортики кровати и понимаю, что нет, это всерьёз.
– Соня, дыхание, – повторяет над ухом акушерка. – Вдох… выдох… умница.
Вдохнуть получается, а выдохнуть – не очень. Всё расползается, словно на старом экране. Я успеваю только подумать, что сейчас, видимо, познакомлюсь с детьми, а дальше… как получится.
Первые крики слышу будто издалека.
Сначала один.
Потом второй.
– Точнее, вторая, – кто-то там вдалеке смеётся. – Мальчик и девочка. Золотая двойня!
Я пытаюсь поднять голову, но мир вдруг качается. Звук сирены, быстрые шаги, короткие команды. Холодное железо под ладонями.
– Давление падает.
– Кровотечение…
Мне кажется, что я ухожу куда-то вниз, в темноту, и единственное, за что цепляюсь – мысль о том, что эти двое должны выжить. Хоть бы они.
Когда я открываю глаза, потолок белый, ровный, рядом пикает монитор, а в горле сухо. Попробовав шевельнуться, тут же чувствую слабость вместо тела. На соседнем стуле сидит мама. Бледная, без платка, но с сияющими глазами.
– Сонечка… – шепчет, накрывая мою руку своей. – Они такие… маленькие, крошечные… но живые. Представляешь? Живые.
Я улыбаюсь, хотя по лицу течёт что-то горячее.
Мне ещё не скоро покажут этих «крошечных» – сначала через стекло, в кувезах, под проводами и датчиками, потом на руках, по очереди, чтобы не переутомить. Я буду учиться держать каждого так, чтобы не дрожали руки, и слушать, как врачи произносят слова «недоношенные», «риск», «наблюдение», но добавляют главное:
– Шанс есть. И шанс хороший.
И когда спустя время я буду отрабатывать смену администратора в гостинице, а потом – бегать между ресепшеном и детским садом с двумя непоседами на буксире, я буду помнить этот день. И то, что мы уже однажды вытащили их из небытия – вместе с врачами, источниками, в этим провинциальном городке, который стал нашим приютом.
Уже через неделю двойняшкам исполняется два года!
И мама успела подержать внуков на руках…
Идя к управляющему отелем, грустно улыбаюсь своим мыслям. Мамули не стало полгода назад. Рак всё-таки взял своё.
После маминой смерти я долго не могла прийти в себя. Спасали дети… и работа. За те почти шесть месяцев, что я проработала в больнице, у меня, несмотря на беременность, получилось очень хорошо зарекомендовать себя. И по рекомендации моего начальника, заведующего одним из отделений, меня взяли в отель, где управляющим был его зять. Сначала на должность администратора на ресепшен, а месяц назад даже повысили до менеджера службы приёма – я отслеживала бронирования и регистрации, под моим началом находилась вся служба консьержа.
– Марк Абрамович, вызывали? – заглядываю в кабинет управляющего после стука и глухого «войдите».
– Да, да, София Константиновна, – кивает мне мужчина. – Вы мне нужны вот по какому вопросу. К завтрашнему дню требуется освободить и подготовить люкс высшей категории.
– Но… на этот номер бронь на две недели вперёд, – теряюсь от такого требования. – У нас трое постояльцев должны смениться только в ближайшие шесть дней!
– Я знаю, – управляющий вздыхает. – Сонь, придётся как-то разрулить этот вопрос. Люкс нужен для особого гостя.
У нас с Марком сложились действительно неплохие отношения, что для меня большая удача – я случайно подружилась с его женой, когда та лежала на сохранении, поэтому иногда на работе, когда нас никто не слышит, мы можем переходить друг с другом на ты.
– Что за гость такой? – уточняю недоверчиво, и чуть не падаю, услышав ответ:
– Глеб Евгеньевич Покровский.
– Что?! – вцепляюсь руками в спинку стула, перед которым стою.
– Да-да, тот самый Покровский, – мужчина кивает. – Владелец сети отелей международного класса.
«И отец моих детей», – договариваю про себя.
– Но… что ему здесь нужно? – понимаю, что это вопрос, который я вообще-то не имею права задавать (какое моё дело, как говорится), но, похоже, Марк в таких же растрёпанных чувствах, как и я, потому что отвечает:
– Если б я знал, Сонь… Но выбора у нас нет. Накрути хвосты девчонкам на ресепшен и кровь из носу подготовь мне люкс.
– Ясно, – киваю и на негнущихся ногах выхожу от управляющего.
Бросает в пот только от одной мысли, что Покровский может меня узнать. Поэтому на следующий день, разобравшись с делами и текучкой, я прячусь у себя в крошечном кабинетике, надеясь, что всё пройдёт гладко и без моего участия.
Вот только очень быстро тишину кабинета нарушает звонок стационарного телефона, установленного для внутренней связи по отелю.
Глава 6
– София Константиновна, могу я попросить вас подойти? У нас вопрос с клиентом, – это звонит Неля, одна из девочек-администраторов с ресепшен.
– Что-то с люксом? – спрашиваю, замирая.
– Нет, – растерянно отвечает Неля. – Тут один врач из делегации просит разобраться с номером… у нас почему-то не отмечено бронирование…
– А, хорошо, конечно, сейчас приду, – облегчённо выдыхаю и торопливо выхожу из кабинета.
– Это форменное безобразие, – встречает меня недовольный мужчина. – Я бронировал номер практически одновременно с коллегами из делегации, у меня есть подтверждение, а ваша система показывает, что брони нет!
– Я прошу прощения за этот инцидент, – задействую всё своё обаяние и, улыбнувшись, показываю рукой на рабочий стол немного в стороне, – пройдёмте со мной, я сейчас постараюсь решить вопрос.
Нужно увести его от ресепшен, а то другие гости, которых прибыло уже довольно много, начнут тоже возмущаться, что им не дают заселиться. На