На черном бархате лежали две сабли отличного качества. Не булат, но и не левой ногой в пьяном безобразии делались. Оценив оружие, парень чуть пожал плечами и, потянувшись, взял ближайшую к себе саблю. Подошедший следом за ним мужчина вытащил из сундучка второй клинок и, повернувшись к парню всем телом, коротко поклонился. Понимая, что ритуал нужно соблюсти, Егор ответил ему таким же коротким поклоном, попутно внимательно рассматривая противника.
Худощавый, жилистый брюнет с плавными, точными движениями, с крупными, сильными кистями рук. Такие руки скорее подошли бы какому-нибудь мастеровому, чем дворянину, но именно руки больше всего рассказали Егору о бойце. Держа клинок чуть на отлете, итальянец ответил парню не менее внимательным взглядом и, чуть вздернув бровь, вопросительно покосился на стоящего рядом графа. В ответ тот неопределенно пожал плечами, всем своим видом показывая, что ничего особенного не происходит.
Противники вернулись каждый к своим болельщикам, и Егор, отдав саблю дяде, принялся расстегивать френч. Раздеваться на холодном осеннем ветру раньше было просто опасно. Запросто можно было простыть. А тут это часто приводило к смерти. Отдав френч Михалычу, Егор закатал рукава рубашки и, забрав саблю, принялся прокручивать ее в руке, чтобы привыкнуть к весу и балансу. То и дело меняя плоскости движения клинка, парень с удовлетворением отметил, что его тренировочные сабли гораздо тяжелее.
Прохаживаясь по краю площадки, он выписывал саблей восьмерки, разминая руки и регулярно перебрасывая оружие из руки в руку. Это был еще один прием, подхваченный у казаков. Опытные бойцы таким образом могли менять в бою руку, случись такая необходимость, при этом не теряя скорости движения самого клинка. Просто в нужный момент рукоять надо было отпустить и дать ему самому перелететь в другую ладонь.
– Ай, молодца, Егор Матвеич, – не удержавшись, негромко похвалил наблюдавший за ним казак.
Чуть усмехнувшись в ответ, Егор снова сменил руку и стремительным движением кисти резко увеличил скорость движения сабли. Отлично откованный клинок с гулом описал горизонтальную восьмерку, заставив собравшихся восторженно замереть. Разминаясь, Егор ни на секунду не забывал о противнике, фиксируя каждое его движение краем глаза. Судя по его чуть скованным движениям, с саблей он прежде дела не имел. Возможно, и учился пользоваться, но не регулярно.
Понятно, что опыт, сила и знания играли свою роль, так что клинок в его руке двигался вполне уверенно, но должной скорости и точности в его движениях не было.
– Господа, время! – громко произнес тот самый господин, что приглашал их выбирать оружие.
Судя по всему, его назначили на этом поединке распорядителем. Еще раз с гулом провернув бабочку, Егор плавно остановил клинок и одним точным движением опустил его обухом на плечо.
– Господа, по моей команде сходитесь и начинайте. Прошу вас соблюдать правила и воздерживаться от подлых приемов, – закончил он, вскидывая над головой руку с платком в пальцах.
Дав отмашку, он сделал три быстрых шага назад и продолжил пятиться, внимательно отслеживая каждое движение бойцов. Чуть усмехнувшись, Егор двинулся вперед, одновременно отводя клинок вперед. Шагнувший навстречу итальянец плавно повел острием клинка по дуге вниз и тут же попытался сделать выпад в лицо Егору. Одним коротким движением отбросив его оружие в сторону, Егор сделал шаг влево, заставляя противника крутиться вокруг свой оси. Итальянец сделал еще один короткий выпад, и парень, сбив его на середине движения, мысленно рассмеялся:
«Мужик, да ты же не знаешь толком, что с саблей делать. Это тебе не вертел трехгранного сечения. Тут не колоть, тут рубить надо».
С этой мыслью он резким ударом отбил саблю противника в сторону и тут же нанес короткий режущий удар, попутно уходя от противника влево. Чуть замешкавшийся итальянец поспешно развернулся к нему лицом, прикрываясь саблей. Уловив, что именно нужно делать, Егор принялся наносить ему короткие сильные удары, заставляя клинок противника отлетать в сторону. Понимая, что таким образом его вынуждают раскрыться, противник решил воспользоваться полученным импульсом и после очередного удара не стал возвращать саблю обратно, а вместо этого придал ей ускорение, разгоняя еще сильнее. Рука его описала полный круг, выводя оружие сверху вниз.
Косой удар разогнанного клинка парень и не собирался блокировать. Наоборот, перехватив клинок противника в верхней точке, он протянул его ниже, с силой отправляя как можно дальше, и тут же нанес резкий секущий удар по бицепсу вооруженной руки. Клинок в его руке чуть дрогнул, разрубая плоть, и Егор тут же повернул кисть, разворачивая оружие в обратную сторону. Второй удар пришелся на уровне шеи противника. Получился двойной удар. Первый – сразу после увода оружия противника по руке, и второй – по горлу с подшагом, едва сабля достигла крайней точки замаха.
Сделав два шага назад, парень опустил клинок, глядя, как противник, хрипя и булькая разрубленным горлом, медленно оседает на землю. Выронив оружие, итальянец схватился руками за шею и, опустившись на колени, рухнул ничком. Под ним тут же начала растекаться лужа крови, и только ноги еще продолжали подергиваться в агонии. Повисшую над площадкой тишину вдруг нарушил чей-то громкий голос.
– Господа, остановитесь! Именем его величества, государя императора, я приказываю… От черт! – последняя фраза вырвалась у кричавшего явно невольно.
К краю площадки протолкался поручик в форме лейб-гвардейца и, увидев лежащее на песке тело, замер, словно на стену налетел.
– Похоже, я опоздал, – растерянно проворчал он, обретя дар речи.
– Не расстраивайтесь, поручик, так бывает, – хищно усмехнулся в ответ Егор и, провернув саблю в руке, громко спросил: – И так, господа. Может, кто-то еще желает указать мне мое место или потребовать ответа за мои дела? Нет?.. – уточнил он, обводя стан противника взглядом. – Я так и думал.
– Господин Вяземский, – опомнившись, заговорил поручик. – Вас и вашего племянника желает видеть государь. Немедля, – весомо добавил он, обращаясь к Игнату Ивановичу.
– Уже едем, – усмехнулся Егор вместо дяди и, одним плавным движением развернув саблю обратным хватом, воткнул ее в землю.
Шагнув к лежащему телу, парень принял стойку смирно и, плавно склонив голову, отдал противнику последнюю дань уважения. Потом, круто развернувшись, он поспешил к изумленно замершему дяде, на ходу распуская подвернутые рукава рубашки. Накинув френч, он подхватил родича под локоть и, подталкивая к выходу из сквера, тихо посоветовал:
– Очнитесь уже, дядюшка. Нас государь видеть желают.
– Да, государь… – чуть вздрогнув, ожил Игнат Иванович и, тряхнув головой, хрипло проворчал: – Поверить не могу. Убийцу, бретера… словно цыпленка.
– Повезло, – так же тихо отозвался парень, шагая