Один раз сломив чужую волю и ограничив чужую свободу, ты уже не сможешь откатить всё назад.
— Что тут не понимать? Это основы магической теории!
— Для тебя. Но для людей, воспитанной в демонологической традиции, всё довольно просто: если ты вызываешь духов, это демонология. Значит, можно и стоит применить те же правила. И те же мерки.
Я прищурился.
— Дай угадаю: профессор Найдел — одна из разделяющих такие взгляды?
Бонифаций тяжело вздохнул.
— Гениальный демонолог, — сказал он, — и потрясающий учёный. То, что может творить с призывами чета Найдел, недоступно большинству других магов. И Найделы действительно заинтересованы в моих наработках… Хотя и считают меня при этом вконец охреневшей нечистью, которой глупенький доверчивый император позволяет шляться среди людей.
— Хм. Нет, ну это можно сформулировать таким образом…
— Даже не продолжай. Так вот, насчёт всех навязанных мне помощников. Концепция “через портал может пройти только избранный нитями мира природный дух” не вызвала у них энтузиазма по целому ряду причин. Они сообщили мне, что Академия может существовать, только когда они уверены в безопасности. А значит, они не могут поручить каким-то абстрактным “нитям мира” выбирать фамилиаров. И, соответственно, должны сами иметь доступ к портальным настройкам. То же самое с ограничениями, наложенными на призванных духов. Раньше клятва фамилиара состояла из трёх обещаний и пяти дополнительных ограничений. Разумеется, этого им показалось мало, в итоге чего и родился контракт в стиле демонологического, такой, каким его видим мы. Ну и да, меня раскритиковали за “излишнюю симпатию к духам природы и местности” и “попытку сделать их привилегированной прослойкой”. Мол, они за равенство, и потому все духи имеют право на шанс стать фамилиаром.
— Это… интересное понимание концепции равенства, — хотя не такое уж и ложное, если разобраться. Многие духи вроде того же Ке-Ша получили шанс на вторую жизнь благодаря изменениям в настройки порталов, и многие дети, даже не одарённые в примитивной магии, получили партнёра-фамилиара, что… очень много, если разобраться. — Честно говоря, я не уверен, как к этому относиться. В смысле, идея в корне не так уж абсурдна, верно?
— Не абсурдна? — фыркнул Бонифаций. — Я старался, не покладая лап, чтобы создать пространство, в котором мои духовные сородичи будут в безопасности. Место, где самые талантливые примитивные маги получат духовных спутников, а самые достойные духи — шанс на перерождение. И во что они превратили это всё? В проходной двор для всякой демонической швали?
Уф.
Даже не знаю, с какой стороны начать распаковывать эту коробочку.
— Не смотри на это так узко, гаремный кот, — вздохнул я. — В политике, сделав два шага вперёд, ты всегда будешь вынужден отступить на шаг назад. Но в данном конкретном случае для тебя это несёт не только негативные последствия. Да, ты потерял формат “крохотный мирок только для своих”. Но, с другой стороны, твоё учение стало более адаптивным и прославило тебя в разных мирах…
— Как будто мне это было надо.
— Ну, о таких вещах редко просят… Но, как я понимаю, ты решил вернуть в мир владыку Моррида не для того, чтобы он вышивал тебе салфетки. Каков тогда твой план? — не то чтобы я не догадывался, на самом деле. Но.
Кот встретился со мной взглядом.
— Владыка Моррид будет полезен для равновесия сил в мире и может стать одним из тех, кто подпишет договор. Но правда в том, что я решил вернуть его не по этой причине.
Кто бы сомневался.
— С тем, как вещи выглядят и происходят в последнее время, очевидно: они не оставят нас в покое. Обстановка накаляется, конфронтация неизбежна. Я.. трудился много лет, чтобы быть не последним в своём роде, и я не отступлюсь теперь. Если они готовы говорить только на языке силы, то — ладно. Я призову им силу.
Хм.
— Ты ведь осознаёшь, что однажды драконы уже победили, верно?
Бонифаций бросил на меня чуть насмешливый взгляд.
— Ты думаешь, я зря тут трудился, не покладая лап и фантазии?.. Да, драконы однажды победили. Но тогда никто из членов их семей не был фомором, никто из них не был связан с этой землёй никакими узами, кровными или эмоциональными. Тогда не существовало Бакарии, и половина императорской семьи не была на нашей стороне…
Хм. А ведь гаремный кошак и правда многого добился, верно? В конце концов, тонкое искусство политических браков — оно именно что тонкое искусство…
Неудивительно, что этот Рил Ледяной пытается его остановить. Я бы делал то же самое — на его месте.
— …Опять же, ты должен понимать, что тогда с ними как бы никто из наших особо и не воевал? По крайней мере, с самого начала.
— Даже так.
— А чего ты ожидал? То есть да, у фоморов и духов формально есть короли, но это действительно формальность. У нас нет министерств и ведомств, судов и систем. Опять же, в норме фоморьих королей не интересует земная власть. Когда драконы только явились и начали строить свою империю, фоморы в большинстве своём не стали вмешиваться, восприняв это, как очередную смертную войнушку за власть. В которой, на чьей бы стороне ты ни выступил, всё равно с большой долей вероятности принесёшь больше вреда, чем пользы…
— Большинство могущественных фоморов так или иначе придерживаются невмешательства, — отметила леди Шийни. — Ну, или придерживались. До определённого предела. Но многие, насколько я знаю, по сей день считают, что ситуацию с ущербными на голову драконами лучше оставить, как она есть. С точки зрения многих фоморов, сражение за ресурсы является частью и признаком жизни. Драконы вправе сражаться и побеждать, как и все прочие.
— Даже учитывая, что они сделали? — переспросил я скептически.
— Даже учитывая это, — отозвалась она. — Драконы принесли с собой много прогресса. Они построили великую империю. С другой стороны, нравится драконам это признавать или нет, но фоморы суть основа этого мира. Так, день, когда Король Глубоководных, Тот, Который Спит, проснётся и выйдет погулять, станет концом текущего жизненного цикла в мире. Всё, что живо сейчас на суше, будет уничтожено. И это всего лишь один из примеров. Так-то есть ещё Господин Суббота, Король Мёртвых, способный при должном желании поднять толпы живых