– Он был готов немедленно прилюдно озвучить услышанную правду от Тревиса, но вы уговорили его не торопиться.
Несмотря на терзающий меня страх, мой голос звучал очень спокойно и ровно.
– Он пошел спать, однако ночью его убили.
Вот тут я немного запнулась. Всего на пару секунд, но Лоуренс сразу же нетерпеливо кашлянул.
– Вы незаурядный ментальный маг, лорд Гессен, – продолжила я, постаравшись вложил в голос максимум елея. – Вы читаете мысли так, что никто этого не замечает. Даже я, хотя по словам вашего сына и Максимилиана у меня немалая устойчивость к этому виду магии. И я не верю, что за все это время вы ни разу не заглянули в головы людей, которые были рядом с вами… Я не говорю про королеву. Но лорд Бейвуд всегда числился вашим извечным соперником при дворе. И вы уж точно знали, что именно его терзало.
Позволила себе короткий взгляд из-под полуопущенных ресниц на него и опять потупилась.
Лорд Гессен стоял чуть поодаль от моей кровати. С абсолютно каменным выражением лица. Ни дать ни взять – передо мной какой-то древний идол, по определению лишенный возможности чувствовать.
– Да, я знал, что Калеб – сын не Грегора, – с ледяным спокойствием подтвердил он. – И искренне считал, что Грегор торопится. Он жаждал скандала. Полного разрыва отношений с так называемым сыном и с начальником своей личной службы безопасности. Но это было… неосмотрительно. На мой взгляд. Поэтому я попросил его подождать.
– Почему вы раньше не открыли ему эту тайну? – вскинулась я.
И тут же обмякла под гнетом ледяного взора лорда Гессена.
– А должен был? – вопросом на вопрос ответил он. – Ты уже поняла, что у меня определенные трудности с осознанием человеческих эмоций. Лилибет тогда была жива. Грегор ее любил, хоть я не до конца понимаю смысла этого слова. Но я знал, что он будет сильно страдать, если все откроется. И как его лучший друг я не желал его переживаний. И потом…
Пауза продлилась чуть дольше, чем я ожидала. Еще один взгляд на лорда Гессена – и я с удивлением заметила, как он нервно заиграл желваками.
– Я не уверен, что Грегор мог бы дать всхожее семя для продолжения своего рода с какой-либо другой женщиной, – словно против воли выдавил он. – В детстве он сильно переболел. С большими осложнениями. Ни одна из его любовниц так и не понесла. Беременность Лилибет многими воспринималась как чудо. Ну а я… Я решил, что это неплохой выход из ситуации. Отсутствие прямого законного наследника принесло бы много проблем стране. Подобное обстоятельство – это всегда фактор риска. Дележ власти – дело мерзкое. Подлое и зачастую очень кровавое. Я подумал, что будет лучше избежать такого исхода.
– То есть, вы много лет знали, что Грегор бесплоден, – резюмировала я. – Ни слова ему не сказали после рождения сына. Это же…
– Это служение интересам государства, не более, но и не менее. – Лоуренс пожал плечами. – Ты слишком молода. Вряд ли в курсе, сколько проблем было у нашей страны в момент рождения Калеба. Ардеш стоял на опасной грани полного раздела между воинственными соседями. Подлить масло в огонь заявлением, что настолько долгожданный наследник – хуже бастарда? Потому что в жилах не имеет ни капли крови короля. О нет, дурных нет. Я так считаю до сих пор. И никто не сможет переубедить меня в том, что мое молчание не было самым верным решением в тот момент.
Я замерла, переваривая его слова. Служение интересам государства. Как холодно, как расчетливо. Грегор был его лучшим другом, но Лоуренс все равно десятилетиями хранил эту тайну, прекрасно понимая, что наследник – обман.
– Значит, вы знали о бесплодии Грегора, знали, что Калеб – не его сын, – медленно повторила я, пытаясь собрать мысли в кучу. – И когда Тревис признался Грегору… вы поняли, что правда вот-вот выйдет наружу. Через Грегора. Он больше не мог молчать, узнав о предательстве жены и Бейвуда. Он горел желанием обличить их.
Лоуренс не двигался. Его лицо оставалось непроницаемой маской, но в глубине холодных глаз что-то мелькнуло – не гнев, не раздражение. Скорее… оценка. Как хищник оценивает добычу, притаившись в западне и готовясь к смертельному нападению.
– Продолжай, – велел он властно. Точно так же, как говорил «говори» минуту назад. Но теперь в этом приказе было меньше яда и больше… любопытства.
Я глубоко вдохнула. Голос дрожал, но слова выходили четко.
– Вы не могли допустить скандала. Особенно на столь высоком уровне. И не лукавьте. Не из-за служения интересам государства. Точнее, не это было основной причиной. И тем более не из-за сочувствия к Грегору, а потому что это взорвало бы Ардеш изнутри. Лилибет мертва, Калеб – бастард, Бейвуд – предатель… А вы – единственный, кто знал всю правду заранее. Если бы Грегор успел обнародовать признание Тревиса, вас обвинили бы в сокрытии государственной измены. Или в соучастии. Ваше положение, ваш авторитет… все это оказалось бы под ударом.
Я посмотрела прямо в его ледяные глаза, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
– Вы не сумели переубедить Грегора словами. Он был вне себя. Вы не желали рисковать. Поэтому… вы остановили его навсегда. Убили его той же ночью, после вашего разговора. Вы хотели, чтобы правда Тревиса умерла вместе с ним. Чтобы сохранить стабильность… и свою власть. Вы пожертвовали лучшим другом ради государства… и себя. Не так ли?
Тишина в комнате стала густой, тяжелой, как смола. Розовый свет заката окончательно угас, сменившись синими сумерками, и только слабый свет от магического ночника выхватывал из полумрака фигуру Лоуренса и бархатный футляр на моем одеяле.
Он не отрицал. Не сыпал возмущенными проклятиями. Просто смотрел. Долго. Так долго, что мне стало казаться, будто время остановилось. В висках снова застучало, под кожей словно забегали мурашки – от страха или от его незримого давления. Скорее, от всего разом. И, увы, это лучше всего доказывало мою правоту.
Наконец, уголки его губ медленно,