Войдя в главную рубку, мы обнаружили там наших капитанов, корабельного мага, рулевого, расслабленно державшего руки на рукоятях штурвального колеса. Мостик едва озарялся приглушённым светом закреплённых на потолке ламп. На корабле, снаружи, были зажжены носовые огни, дающие возможность через закруглённое панорамное окно видеть, что у нас на пути. Хотя с чем мы могли столкнуться в небе? С облаками? Корабль шёл на небольшой высоте и внизу медленно поплыли смазанные ночной тьмой очертания ландшафта. А ещё я увидел как совсем недалеко от нас, по юго-восточному курсу, внизу, прямо на земле, мерцает яркое голубоватое марево, подобно северному сиянию, озаряя периодическими всполохами ночь.
Я вновь увидел зарождение чёрного пятна, ведущего на иную сторону, в мир чудовищ, только и ждущих, чтоб прорваться сквозь истончившуюся ткань бытия и по зову ведьм явиться в наш мир.
— Что тут у вас снова случилось? — мельком бросив взгляд на приближающееся свечение, спросил Корнедуб.
— Глаза, что ли, повылазили, старый ты пропойца, — проворчал Кречет, скользнув по мне отстранённым взглядом. — Мэтр еще с час назад учуял эту пакость. И вот на тебе. Славное такое пятно разгорается.
Я покосился на корабельного колдуна, Гашека. Тот сосредоточенно смотрел через обзорное окно. Я вспомнил слова Кречета о том, что этот маг не блещет особыми талантами, но чутье у него первоклассное.
— Да вроде и не шибко большое, — произнес один из прибежавших с нами на мостик бойцов, здоровенный белобрысый парень лет двадцати пяти. Викерс. Стефан Викерс.
— Но в непосредственной близости от обжитых земель, — сказал Кречет. И повернувшись ко мне, добавил: — До твоих краёв отсюда рукой подать, Бестужев. Сообразил уже наверно, а?
— Так точно, капитан, — отозвался я. — Будем закрывать?
Кречет переглянулся с усмехнувшимся капитаном «Икара». А Корнедуб, вздохнув, сказал:
— По всем правилам мы должны опуститься рядом с пробуждающимся источником и оценить риски. Не всегда силами одного единственного разведрейдера удаётся, нейтрализовать Пятно. Ну, на крайний случай можно сбросить алхимическую бомбу. Найдем ещё одну, а, капитан?
— Тебе бы лишь разбрасываться, — пробурчал Ланской. — А мне ещё отчитываться перед начальником арсенала за каждый использованный боеприпас…
— Оно еще созревает, — подал голос чародей, отвлекаясь от своих мыслей. — Свежее совсем. Думаю, управимся сами. Без священника и дополнительных атрибутов. У нас на корабле найдётся все необходимое. Если бы Рогволд не истощился, я бы вообще ни о чём не беспокоился.
Капитан корабля согласно кивнул, подтверждая слова своего подчинённого, и обратился к Кречету.
— Так и есть, Ярик, думаю, никаких проблем не возникнет. Пятно относительно небольшое и пока ещё очень слабое. Но решать тебе.
Командующий Тринадцатым Корпусом внезапно ухмыльнулся и сказал:
— А что тут решать… Спускаемся, разумеется. Посмотрим. А заодно проведём очередную познавательную экскурсию для нашего новобранца. Как тебе, Бестужев? Хочешь постучать в двери, из-за которых к нам нечисть является?
* * *«Икар» опустился на поросшее ковылём поле в какой-то сотне метров от неровного круга, тлеющего мертвенным, холодным и неприятным огнём. Периодически над нарастающим проколом вверх взлетали отрывающиеся языки иномирного пламени, более похожего на призрачные ленты. Проскакивали искры, иногда в ночное небо выстреливали небольшие ветвистые молнии. Даже на расстоянии слышалось непонятное попискивание и гудение, словно где-то рядом находился раздолбанный старый трансформатор.
Пятно отталкивало и одновременно притягивало. Глядя на него, на загривке вставали дыбом волосы, по коже бежали мурашки, а мой Родовой знак раздражённо нагревал кожу. Угнездившийся на моей спине грифон явно был недоволен столь близким соседством с чужой стороной.
Над нами ярко и безучастно светили звёзды, средь разошедшихся туч налилась серебристым светом безразличная ко всему происходящему луна, уже пошедшая на убыль. Так что благодаря этому, стреляющему вспышками потусторонней энергии пятну, да обострившемуся ночному зрению Часовых, мы всё очень даже неплохо видели.
К прорывающему ткани мироздания ведьминому проколу мы шли, растянувшись полосой. Одетые в кожу и кольчуги, вооружённые лишь мечами и короткими пистолями. Капитан Кречет, сержант, Гашек, я, Викерс, и вновь облачившийся в монструозные доспехи Тарх Ермоленко. Он шёл чуть позади нас, с жужжанием силовых приводов передвигая железные ноги. Огромная, нависающая над нами гора из стали. На плече воин тащил громадный, покрытый чародейскими рунами меч. Такие же руны были вытравлены на небольших, похожих на бронзовые медали защитных амулетах. Которые каждый из нас повесил себе на шею. Также на глаза всех без исключения были надвинуты массивные очки-гоглы со слегка затемнёнными линзами. Для защиты от чуждого сияния, пояснил мне Корнедуб. Если вволю смотреть на это зрелище незащищёнными глазами, потом день или два будешь мучаться дикой головной болью.
А еще на свободном плече Тарх тащил деревянную бочку литров на сто. О её содержимом оставалось только догадываться. Ну уж точно не свежее пиво, чтобы прямо здесь отметить успешную нейтрализацию прорыва. Так же на меня и Викерса нагрузили сумки с дополнительным инструментом для запечатывания растущего перед нами ведьминого пятна. Судя по тяжести и металлическому звону внутри, мы тащили целую кучу таких-то железок.
По мере приближения к пятну становилось всё напряжённее. Казалось сам воздух начинает сгущаться и, подобно невидимому электричеству, покусывать тебя. Внезапно начало чесаться всё тело, будто обвалялся в залежах стекловаты, приглушенное линзами очков сияние било по глазам, словно свет холодных люминесцентных ламп. В воздухе, гудящим от непонятного треска и шума, отчётливо запахло озоном. С каждым шагом, становилось всё муторней и тяжелее на душе, будто ты шагал по развёрстым могилам. Очень неприятное ощущение. Ещё мне казалось, что периодически в моей голове проносятся какие-то неясные, едва различные, на грани восприятия шепотки. Но тут я за это ручаться не мог. Или это ещё одно из проявлений прокола, или что-то с моей головой происходит независимо от остального. А спрашивать на счёт бестелесных голосов, витающих в гудящем от энергии ночном воздухе, никого не хотелось.
Мы остановились в десяти метрах от