В глазах темнеет, губы немеют, лицо покрывается ощущением сотни мелких иголок.
И… то, чего я всегда до жути боялась, всё же случается.
Мой нестабильный дар расправляется, разрывая контролирующие и ограничивающие заклинания — даже те, что мне отец когда-то устанавливал.
Я изо всех сил пытаюсь успокоиться, взять себя в руки, но слишком много всего и сразу произошло.
Холодея от ужаса, не в силах остановить происходящее, я бессильно наблюдаю, как моя безумная дикая магия выходит из-под контроля.
Вокруг меня и стиснувшего меня в объятиях генерала молниеносно закручивается чёрный вихрь, земля взрывается комьями, и я уже никак не могу это остановить…
Глава 5. Вихрь
Вихрь вокруг нас всё сильнее — раскручивается чёрным потоком.
Комья земли с пучками травы больно бьют по бёдрам, спине, рукам.
Мои волосы поднимает вверх густой огненной волной.
Надо медленно дышать. Так меня учил отец, если я теряю контроль — нужно сделать глубокий вдох, задержать дыхание, а затем выдохнуть. Даже пару серьёзных контролирующих заклинаний вспомнила с перепугу.
Только вот всё это совершенно теряет смысл, потому что вихрь рассеивается, так и не набрав силу — подчиняясь магическому повелению генерала.
Просто раз — и всё. Генерал приказал — моя разбушевавшаяся магия утихла.
Вскидываю на него ошеломлённый взгляд, пытаясь осознать, есть ли пределы у его могущества. Вот так — легко и сразу…
Смотрю в его янтарные глаза, и замираю от его задумчивого изучающего взгляда.
Так и держит меня в стальных объятиях. Крепко, уверенно, собственнически.
И у меня снова дрожь по телу от того, как он опускает потяжелевший взгляд на мои губы.
— Что же ты такое, малышка? — сглотнув, хрипло говорит он.
Моего ответа, судя по всему, ему и не требуется. Потому что он снова смотрит мне в глаза. Кажется, это мгновение длится вечность.
— Я не знаю, просто нестабильный дар, — всё же отвечаю я.
И вздрагиваю от того, как хищно сузились его янтарные глаза от звука моего охрипшего голоса.
Его объятия стали крепче. Он буквально вмял меня в себя, высокого, мощного, давая прочувствовать весь свой внушительный рельеф.
Так удобно… Идеально совпадаем, оказывается.
— В бездну всё, — хрипло выдыхает он.
Ошеломлённо ахаю от того, как его рука стремительно ныряет в мои волосы, сжимает, мягко и неотвратимо запрокидывая мою голову, а его жёсткие властные губы впиваются в мои.
Пользуясь моим испуганным вздохом, приоткрывшим мои губы, генерал вторгается мой рот твёрдым языком. Напирает, исследует, ласкает, подчиняет.
Всё моё тело звенит, оцепенело просто. И я вся окаменела, от его грубой бесцеремонности. И… от того, как это неописуемо приятно.
То, что он делает с моим ртом, умело, властно, не давая ни малейшей возможности уклониться или избежать, действует на меня посильнее обездвиживающего амулета.
Ничего не могу противопоставить ему. Совсем.
Мой бедный напуганный и растерянный мозг в полнейшем ступоре, а тело… расслабляется, льнёт к генералу, губы сами раскрываются навстречу ему.
Смутно осознаю, что мои руки сами вдруг обнимают его спину, что у меня вырывается тихий стон, а бёдра поддаются навстречу ему.
Мой внезапный отклик совершенно срывает генерала с остатков контроля. Если они у него вообще есть, остатки контроля. Должны же быть. Генерал всё-таки. Маг могущественный. Уж у него-то должен быть идеальный контроль.
Только вот не чувствую я с его стороны никакого контроля. Нет его. Совсем.
Мощнейшие потоки его магии совершенно бесцеремонно изучают и ощупывают всё моё магическое естество. Если до этого у меня и могли быть от него какие-то тайны, то сейчас я совершенно беззащитна перед ним, открыта, обнажена до самого дна.
Да мне уже и всё равно. Подчинена им полностью. Его властными, ставшими вдруг неожиданно нежными губами. Напором его искусного языка, умелыми ласками пробуждающими во мне томительные, нарастающие ощущения.
Его руки везде. Мнут мои округлости, сжимают, гладят, изучают, и это так приятно, что мне уже ничего не важно. Кто он, кто я, где мы, что только что было…
Только власть его рук, требовательность его поцелуя, наше сплетённое и частое дыхание. Моё заколдованное генералом тело, обезумевшее под его опытными ласками. Мои глухие тихие стоны, под его горячими губами.
Всё прерывается внезапно. Генерал разрывает поцелуй, дышит тяжело и глубоко, стиснув челюсти и плотно сжав губы. Обводит горящим взглядом моё лицо, задерживаясь на губах, поднимаясь к глазам и снова придавливая припухшие подрагивающие губы.
Обнимает крепко, но уже не гладит, просто держит неподвижно. И смотрит, смотрит, смотрит…
Я же совершенно потеряна. В ступоре полном.
Мой первый поцелуй… Первые объятия мужчины.
Сердце колотится оглушительно, в висках стучит. Дышать трудно.
Я обязана вспомнить кто я, вернуть осознанность.
Понимание случившегося обрушивается на меня, заливая краской лицо, заставляя съёжиться.
Если бы меня сейчас увидела баронесса Кармина… Страшно подумать, как я выгляжу сейчас: растрёпанная, в порванном на груди платье, в объятиях мужчины. Моей репутации пришёл бы конец.
Ох… лучше бы я не вспоминала об обстоятельствах моей жизни.
Послезавтра мой дебютный бал, где мне должны выбрать мужа.
Граф Милье, пожилой и надменный директор нашей гимназии, говорил, что мои красота и воспитание, несомненно, важны.
Но моя главная драгоценность — это безупречная репутация. Именно её будут учитывать высокопоставленные мужчины при решении взять меня в жёны.
Я же не могу быть вечно на попечении королевства. Моё наследство приходит в упадок. Всё, что было важно для моего отца, пока я готовлюсь к замужеству, едва держится без умелого управления.
Граф Милье отдельно говорил, что ищет мне мужа с качествами хорошего управленца, чтобы мог не только сохранить, но и развить моё наследие. Естественно, с правильным брачным договором. Королевство защищает своих подданных.
Ведь я так старалась, чтобы научиться быть достойной женой. Надеялась, что моё наследство…
И что я сейчас? Как поступаю с моим прошлым и будущим?
Генерал застал меня врасплох, украл мой первый поцелуй.
Да пусть он будет хоть десять раз завидный жених и холостяк, генерал, брат короля, и прочее, он не имеет права так поступать со мной! Ни с кем не имеет права!
Насчёт того, что он сам мог бы стать моим мужем, я не обольщаюсь. Все знаю, как генерал Рэналф ценит свободу, и уж тем более держится подальше от дебютанток.
У меня нет с ним будущего. И я не имею право из-за генерала крушить свою едва устраивающуюся жизнь.
— Пустите меня. Немедленно, — выдыхаю я, сжимая губы со всей решимостью, которую на самом деле не чувствую.
Видимо,