А ещё я ощутила низом живота, что он не врал. Правда был «заинтересован».
— Так это твои проблемы, а не мои, — постаралась сказать как можно спокойнее, хотя сердце рядом с ним снова пускалось в дикий пляс, от которого мыслить становилось крайне сложно.
— Ведьма, ты играешь с огнём, — мурлыкнул довольно, словно сам был рад такому развитию событий и моему дурному характеру. Мазохист, что ли?
Хотела подняться, но в итоге лишь поерзала и недовольно засопела, о чём тут же пожалела и застыла. Потому что головка зашевелилась и стала тверже.
— Ой, — буркнула, сильно краснея. И не от того, что у красавчика на меня встал. Что вы. А от того, насколько пошлые мысли и фантазии ворвались в мою голову.
От стыда уткнулась демону в грудь, чтобы скрыть свой дикий блеск в глазах. А то мало ли, воспримет как зелёный сигнал для продолжения, а я как-то морально к такому не была готова совершенно.
Тот лишь хохотнул, а потом стал успокаивающе поглаживать как по волосам, так и по спине. Он не стал шутить, оскорблять или поддевать. Не стал приставать или требовать — раз возбудила, то давай, раздвигай ноги, — как делали это столичные аристократы. Хотя на тот момент весь мой соблазн заключался в том, что я стояла в тёмном уголке и хомячила маленькое канапе, которое удалось незаметно стащить со стола.
Правда, в итоге мужчинчик получил разбитые яйца, а я — гору матов и общений, меня прикончить. Мужу-недоноску я не стала рассказывать, как и не ожидала, что он мне поможет. Ведь этот урод видел, как меня пытались утянуть подальше от бального зала, но вместо беспокойства он лишь криво оскалился, продолжая обнимать любовницу и беседовать с другими.
Но я смогла дать отпор, сбежала, не попавшись другим на глаза, ведь не хотела потом снова выслушивать новые упрёки и смешки себе в спину.
И вот тогда, пока сердце колотилось в груди, а в глазах стояли горькие слёзы обиды, я придумала свой план побега.
Но теперь, кажется, мне предстоит не только разобраться, как освободить и демона от проклятия прабабки, так и себя от брачного договора, но ещё и не влюбиться, дабы потом не наблюдать за тем, как меня оставляют позади, найдя истинную.
Молчаливую идиллию, во время которой я всё так же лежала на демоне и думала о своём, нарушило громкое завывание моего желудка. Кушать хотелось сильно.
Демон издал тихий беззлобный смешок, чмокнул меня в волосы, и за миг я оказалась уже сидящей на нём.
— Надо тебя накормить, — убрал прядь волос за ухо. — А то ты худая, но аппетит знатный.
— В дороге не было возможности нормально питаться, — невольно повела плечом, вспоминая, в каких условиях проходил мой грандиозный побег.
— Тогда иди умывайся, а я пока всё приготовлю. Потом расскажешь своё приключение.
От такой заботы хотелось снова уткнуться в сладко пахнущую кожу и просто забыть всё, что происходило в этом мире ровно до прибытия в поместье.
На его слова лишь угукнула и поспешила в сторону ванной комнаты. Ледяная вода, как я надеялась, сможет смыть тягу к Зефиросу и заморозить странные, полыхающие чувства, которые возникали каждый раз, когда он оказывался слишком близко.
Мои знания не были идеальны, а сведения о демонах могли быть сфабрикованы, так что стоило быть осторожной и не вестись на сладкие речи так легко.
* * *
Приведя себя в порядок, покосилась на сковородку, которая послушно лежала на тумбочке у изголовья огромной кровати и внушала мне спокойствие. Разум ворчливо твердил, что без неё лучше не передвигаться, а интуиция упорно шептала, что рядом с демоном ничего не грозит — как бы наивно это ни звучало. У него ведь за короткое время было масса шансов мне навредить, но он лишь утешал, поддерживал… и кормил. А ещё гладил, словно кошку приручал. Честное слово, он относился ко мне именно так — и, увы, это со мной работало идеально.
Поэтому в знак благодарности, чтобы показать своё доверие к нему хотя бы как к партнёру по договору, стоило бы не тыкать ему в нос моим орудием массового поражения.
Он не был рядом, но всё равно занимал все мысли. Демон противный.
Обычно я бы доверилась интуиции и оставила сковородку, но разум был категорически против. Я ведь в чужом мире, и так наивно доверять мужчине, который пока ничего плохого не сделал, — опасно. Ключевое слово здесь: «пока».
Закусив губу и колеблясь, всё же подошла и взяла оружие в руки. Эта штука уже не раз меня выручала. Вспомнив, как схватила её чисто случайно при побеге с кухни и сразу же использовала, вырубив стражника, я злорадно зазубоскалила. Звук удара был такой звонкий — хотя попала по носу, а не по железному шлему.
Оказавшись на кухне, наполненной прекраснейшими ароматами, едва не подавилась слюной. Кажется, я готова этому демонюке руки целовать, лишь бы он и дальше готовил, ведь сама я это дело ненавидела всей душой. Мне было куда приятнее просто всё жрать.
Зефирос, явно почувствовав моё присутствие, обернулся.
Я же сразу подметила несколько вещей.
Первое — он успел переодеться. Новая белая рубаха была из тонкой ткани, поэтому рельеф его мышц и вьющиеся по ним татуировки просвечивались, притягивая взгляд.
Второе — в печи уже запекалось мясо (и когда только всё успел?). На кухне от жара становилось душно.
Или это мне так казалось, потому что гад мало того что надел полупрозрачный верх, так ещё и застегнул только нижние пуговицы.
Рука сжала сковородку сильнее. И не потому что мне грозила опасность и демона хотелось треснуть. Нет.
Я подумывала влепить оплеуху себе, потому что снова зависла, пуская на него слюни. И даже с учётом ароматов мяса, которое я очень хотела попробовать (после выплеска эмоций хотелось заесть всё к чёрту), я каким-то образом улавливала сладковатый запах карамельки, исходящий от Зефирки.
Интересно, какими духами он пользуется? Надо будет как-то спросить.
— Не могу понять: это ты думаешь меня убить или накинуться со страстным поцелуем? — задумчиво, но с весёлой ноткой протянул демон.
Я мысленно себя обматерила. Да что ж такое! Веду себя как полная дура.
— Думаю тебя на своей сковородке зажарить, — буркнула, чтобы хоть что-то ответить.
Но соседа моего это только повеселило. Губы растянулись ещё шире.
— Отжарить, говоришь…
Намёк я поняла, едва не улыбнулась, хотя шутка была тупой. Но демонстративно закатила глаза, чтобы он