Настя прекращает взбивать молоко для капучино и посылает вежливую улыбку.
– Еще пять минут. – Затем она гневно зыркает на меня.
Судорожно перекладываю мороженое в вымытый кувшин. Делаю все по инструкции, но забываю одну важную деталь.
Крышку.
Блендер взрывается, как праздничный фейерверк. Клубничная жижа с мощью урагана выстреливает вверх, окатывая меня, стойку и стену позади. Все в розовом. Настя оборачивается и в ужасе замирает. Дети начинают хохотать. Женщина ревет:
– Понятно, коктейлей мы сегодня не дождемся! Дети, пойдемте в другое место.
– Но Татьяна Валерьевна…
– Идем отсюда!
Пытаюсь убрать следы преступления, но делаю только хуже – теперь по всей рабочей поверхности размазано розово-липкое месиво.
– Отойди. – Настя отпихивает меня в сторону.
Как назло, в кофейню вваливается еще одна компания. Среди них я узнаю Гусю – она заливисто смеется над шуткой какой-то девчонки.
– Ой, у вас сегодня клубничное настроение? – спрашивает она, разглядывая погром.
– Стажерка развлекается, – уклончиво отвечает Настя. И как только ей удается улыбаться как ни в чем не бывало? У меня уже глаза щиплет от накативших слез!
– Мне как обычно – латте на кокосовом, – просит Гуся, не замечая меня. – Девчонки, вам тоже? Всем латте на кокосовом.
Как обычно? Она что, часто сюда приходит? А нам с Дусей говорила, что у нее ни на что нет времени и в кофейню она последний раз заходила летом. Но размышлять мне об этом некогда. Когда я писала, что здесь тихая и размеренная обстановка, я крупно ошибалась.
Смешно – всего час назад я представляла себе, как буду мило улыбаться гостям, ловко пенить молоко и с важным видом протирать стойку. Не так-то все это просто.
– С латте справишься? – вымученно спрашивает Настя. – Тебе просто нужно повторить за мной.
– Справлюсь.
Нужно всего четыре напитка, по два на каждую. С латте у меня получается справляться лучше, чем с коктейлями.
Из зала кто-то зовет:
– Девушка, тут салфеток нет!
– Сейчас! – Оборачиваюсь, но Настя уже мчится к столику, даже не глядя на меня.
Украдкой выбрасываю подписанный стаканчик на имя Алины и меняю его на новый. Вывожу маркером «Для Гуси от Вареника» и рисую цветочек.
Выставляю все четыре стаканчика на стойку. Девчонки их разбирают, и одна хихикает, заметив мою надпись:
– Гуся? Это для тебя, что ли, Алин?
Гуся, покраснев, наконец замечает меня. Улыбнувшись, машу ей тряпкой. Однако она не улыбается мне в ответ, а возвращает стаканчик на стойку и цедит:
– Это не мой напиток, переделайте. Я просила латте на кокосовом для Алины.
Я растерянно хлопаю глазами.
– Гусь, ты чего?
– Я не Гуся! Девушка, вас что, не обучили стандартам общения с клиентами?!
Девчонки – видимо, ее одногруппницы – заходятся смехом. Гуся сверлит меня ненавидящим взглядом, будто я только что разрушила ей жизнь. Из-за ее плеча выныривает знакомая физиономия. Утенок по-пекински. И он тут!
– А можно мне маркер? – Не дожидаясь ответа, он перегибается через стойку и хватает его. Зачеркнув «Гусю», он выводит другое слово – «Гусыня». – Вот, теперь правильно. Держи!
Леша пихает ей в руки пресловутый стаканчик. Гуся распахивает глаза и не находит слов для ответа на такую наглость.
– А чтобы было по-честному… – Он склоняется ко мне и выводит на пустующем бейджике: «Сало».
– Ты совсем?! – Я с возмущением замахиваюсь на него, но Утенок успевает отскочить.
Гуся поворачивается к своим новым подругам и на весь зал объявляет:
– Пойдемте отсюда, сервис сегодня отвратительный.
Леша хочет что-то мне сказать, но Настя выдергивает меня из-за стойки.
– Снимай фартук, Елизавета хочет поговорить с тобой.
Ну вот и все. Закончилась моя стажировка.
Елизавета ждет меня за тем же столиком. С виноватым видом опускаюсь напротив нее. Она смотрит на меня долгим взглядом, в котором читается и жалость, и негодование одновременно. Печенье она мне больше не предлагает.
– Варвара, давайте будем честны, – она снова переходит на «вы», – эта работа не для вас.
– Но я могу научиться, – жалобно выдавливаю я.
– Можете, но у нас нет на это времени. Пока вы научитесь, уже и Новый год наступит. Помните, о чем мы с вами договаривались? Нам нужен человек, который с первого дня будет помогать, а не устраивать… перформансы. Попробуйте себя в другой сфере.
Она поднимается и возвращается к работе – помогает Насте убирать последствия моей стажировки.
Ближайшие полвека мне будет стыдно заходить в эту кофейню.
Но унывать рано. У меня есть еще целых две вакансии! И в отличие от кофейни, ни в канцелярском, ни в обувном мне не грозит устроить клубничный апокалипсис.
Глава 5
Чья бы корова мычала
…и другие доказательства.
Не то чтобы я фанат математики, но ее я понимаю однозначно лучше, чем всю эту «взрослую жизнь». Поэтому я даже рада, что сегодняшний день начинается именно с геометрии. Стабильность в виде параллельных прямых и треугольников без чувств – лучшее, на что я могу рассчитывать в декабре. У треугольника хотя бы все честно: сторона да угол, угол да сторона – и вот тебе уже доказательство. А в дружбе, как выяснилось, никакой геометрии нет. Там вообще все по кривой.
Я сажусь за парту и машинально открываю учебник. Пытаюсь сосредоточиться, но перед глазами снова всплывает лицо Гуси. Эта ее предвзятость и гусиная напыщенность перед новыми подружками. Можно подумать, они чем-то лучше нас с Дусей!
А вот прямые не обижаются. Им не важно, какой комбинацией букв их обозначили. Они просто пересекаются или нет – и все. И кажется мне, что прямая Гуси больше не хочет пересекаться со мной и Дусей. Наш равнобедренный треугольник дружбы превращается в угол и отрезок.
– 10 «А», звонок для кого прозвенел? – повышает голос Ольга Игоревна, чтобы пресечь болтовню на задних партах.
– Для учителя, – находится Леша.
Она посылает ему красноречивый взгляд.
– Дежурный, кого сегодня нет? – спрашивает она, склоняясь над журналом.
Пресловутый Утенок поднимается с места.
– Лики точно не будет, она заболела, а вот Вера может опоздать… – Его прерывает стук в дверь. – А вот и она!
Ольга Игоревна, метнув взгляд к двери, усмехается:
– Это не она, это он! Почему опаздываем?
Свят обворожительно улыбается, топчась на пороге. За такую улыбку я бы простила ему все опоздания!
– Светофор сломался, пришлось идти в обход, – оправдывается он.
– Причина уважительная, не спорю, но от нашей традиции ты все равно не освобожден. Опоздал – к доске решать задачу. – Она поворачивается к Леше. – Продолжай, кого еще нет?
Леша перечисляет. Ни Лика, ни Вера за это время так и не появились. Ольга Игоревна обводит взглядом наши скупые ряды.
– Что-то вас сегодня мало. Все болеют?
– Ага, может, нас на карантин закрыть? – предлагает Леша.
– Еще чего, – пресекает Ольга Игоревна. – Так, давайте как-то кучнее расположимся, а то все по одному. Свят, пересядь к Варе. Остальные тоже пересаживайтесь поближе.
Сжимаю карандаш так сильно, что он чудом не сломался. Лика, ты меня, конечно, извини, но задержись на больничном подольше!
Свят перебирается ко мне, аккуратно складывая принадлежности – дневник в угол парты, сверху пенал, рядом учебник и тетрадь. Перевожу взгляд на Лешу – у того всего одна тетрадь на парте, и та измята. И почему все парни не могут быть такими, как Бережной?
– Ладно, новую тему начинать не будем, подождем остальных, – решает Ольга Игоревна. По классу проходит одобрительный гул. – Тише, 10 «А»! Это не значит, что мы весь урок будем сидеть и ничего не делать. Разберем задания из экзаменационного пробника. Но сперва вопрос на засыпку: что общего у геометрии и ресторана? Думайте, в конце урока спрошу. Свят, ты ничего не забыл?
– Уже иду. – Он поднимается и оставляет после себя шлейф одеколона. Жадно вдыхаю его и распознаю кедровые нотки.
Ольга Игоревна диктует условия задачи:
– В треугольнике ABC точка D – середина стороны AC. Из вершины B проведена высота BH, перпендикулярная к AC, пересекающая ее в точке H. Через точку D проведена прямая DE, параллельная BH, где E – точка на стороне AB. Докажите, что прямая DE перпендикулярна стороне AC. Постройте чертеж; докажите подобие треугольников ABH и AED; найдите угол между прямыми DE и AB, если угол A равен 40°.
Свят