– А смысл? Мы в первый и в последний раз видимся, – устало вздохнула я.
– Почему же?
– Потому что бессмысленно это все. Ты за брата не в ответе.
– Ну, это мне решать.
– Как хочешь. Только не приходи больше, ладно? Я это все забыть поскорее хочу, а ты напоминаешь.
Я стремительно развернулась и покатила вперед коляску, в которой ужом извивалась проснувшаяся дочь. Колеса увязали в снежной каше. Дашка все яростнее пыхтела, явно готовясь зареветь во весь голос.
– Ида, постой…
– Не могу, мне ребенка кормить пора.
– Я не отниму у тебя много времени. Вот возьми… – Павел протянул мне… Визитку? Их что, кто-то еще делает? Серьезно?
Я сунула клочок картонки в карман, потому что иначе он не отстал бы, и потрусила к дому. Дашка разревелась, когда я замешкалась, доставая ключи. Вкатила коляску в парадную. Сняла ветрозащиту, расстегнула комбинезончик, чтобы дочь не упрела в лифте…
– Ох, наша принцесса опять воюет, – выскочила мне на помощь консьержка.
– Ага… Спасибо, Любовь Петровна, – поблагодарила пожилую женщину за помощь с коляской.
– Да не за что, Идочка, там это… Лариса Юрьевна у вас.
Свекровь?! Только ее сейчас не хватало! Сцепив зубы, кивнула. Уткнулась носом в волосики орущей Дашки. Дверь лифта закрылась, и мы взмыли вверх.
– Ну, все-все, Дашуля. Не реви, – пробормотала я, открывая дверь в квартиру. – Добрый вечер, Лариса Юрьевна. Сколько раз мне еще вас просить, чтобы вы предупреждали нас о своих визитах? – поинтересовалась я, разуваясь в прихожей.
– Добрый вечер, Идочка. Да разве же мне могло прийти в голову, что ты потащишь Дашку на улицу в такую погоду?! Чем ты думала?! Смотри, какие у нее холодные щеки!
Даша бесновалась в руках, будто специально выбрав для этого худший момент из возможных.
– Это ж додуматься! У ребёнка слабый иммунитет, а она его таскает в такую сырость…
– Врачи рекомендуют прогулки в любую погоду. От ветра ее защищала коляска.
Я обошла свекровь по дуге и закрыла за собой дверь в спальню. Сняла с Дашки теплый бодик, стащила с себя толстовку и ткнула сосок в жадно шарящий по моему телу рот. В тот же миг в комнате установилась желанная тишина. Я блаженно зажмурилась. Мне пришлось здорово постараться, чтобы наладить грудное вскармливание, но, уверена, во многом благодаря этому Дашка практически не отставала в развитии от сверстников.
– Р-р-р… Мр-р-р.
– Ну ты и жадина! – усмехнулась я, зарываясь в жиденькие волосики дочки. – Смотри не захлебнись, торопыга…
Коснулась пальцем сахарной щечки. Да нет… Никакая она не холодная. Лариса Юрьевна умеет создать проблему из ничего.
Недавно я узнала, что она вступила в наследство. То есть стала претендовать на наше единственное жилье. Илья купил эту квартиру еще на этапе котлована, что позволило ему здорово сэкономить… Он мечтал, что здесь будут жить наши дети. Как они будут гонять по набережной на велосипедах и роликах, ходить в новенький детский сад и старую, но хорошо зарекомендовавшую себя школу, расположенную на другом берегу реки.
Плотно сжатые губы дрогнули. Дашка булькнула, теряя сосок. Запыхтела. Я много раз думала, как сложилась бы наша жизнь, если бы Илья выжил. Если бы отдал те долбаные часы, которые у него, угрожая ножом, потребовал обезумевший нарк. Ему всего-то и нужно было – снять тот самый Ролекс… Но Илья так поверил в себя после двух лет обучения джиу-джитсу, что все закончилось полнейшим кошмаром. Ругань, сверкнувший в свете фонарей нож… И такая нелепая смерть.
На лобик Дашки что-то капнуло. Я удивленно нахмурилась, не сразу осознав, что это мои же слезы. Чмокнула дочку в макушку, покачала, умоляя уснуть и дать мне хотя бы крохотную передышку. От этих мыслей, от моей чудовищной какой-то усталости, от страха перед будущим, в котором я не видела никаких перспектив.
К счастью, Дашка и впрямь уснула. Я благополучно переложила ее в приставленный к кровати манеж, переоделась в халат и вышла в гостиную.
– Ну, наконец-то! – прокомментировала мое возвращение свекровь. – Это плохо, что у ребенка нет никакого режима!
– Согласна. Но нам пока не удается его наладить.
– Пора бы уже. Даше уже год.
Спорить было бессмысленно. Поэтому я просто пожала плечами и отвернулась к крану, чтобы набрать воды в чайник.
– Ты что-нибудь решила?
– По поводу чего?
– По поводу моей доли, естественно! Я же тебе сказала, что мне нужны средства на открытия новой точки...
Моей свекрови принадлежал небольшой цветочный бизнес, и она планировала его расширить за счет наследства, полученного от сына. Вот только для этого ей надо было продать свою долю в нашей с Дашкой квартире! Оптимально, конечно же, было продать ее мне. Но… Откуда у одинокой мамочки в декрете взяться таким деньгам? Почему-то Лариса Юрьевна совсем о том не задумывалась.
– Я бы с радостью вам помогла, но у меня нет такой суммы.
Собственно, мои сбережения в принципе стремительно таяли, но я не стала об этом говорить. Потому что свекровь и так наверняка об этом догадывалась.
– Значит, мы поступим иначе!
Я напряглась…
– И как же вы предлагаете поступить?
– Продать квартиру, – невозмутимо выдала базу Лариса Юрьевна. – А какие еще варианты? – повела бровью в ответ на невысказанное возмущение, проступившее у меня на лице.
– Вы шутите?! А где мы с Дашкой, по-вашему, будем жить?
– Да где угодно. Вы же получите гораздо больше, чем я, при продаже! Наверняка на эту сумму найдется квартирка. Да, может, не такая роскошная…
– Это совершенно исключено, – отрезала я, – Илья так хотел, чтобы его дети жили именно здесь! Да и с какой радости мы должны съезжать, извините? У нас тут все под рукой. И поликлиника, и Дашкина реабилитация. У меня и так на все это уходит куча времени, а если еще придется мотаться из одного конца города в другой, то…
– То ничего страшного, Ида! Другие же люди как-то справляются!
– А вы не можете прожить без новой точки?! Потерпите до тех пор, пока я хотя бы найду работу.
– Ну какая работа, Ида? Кого ты смешишь? Куда тебя возьмут с больным ребенком?
– Дашка не больная! С ней просто нужно заниматься!
– И как ты это будешь делать, выйдя на работу?! Нет уж, милая. Давай, возвращайся в реальность. Я