- То, что у тебя в руках - это не просто курение. - Он достает из футляра длинную, плотно скрученную сигару и не спеша обрезает кончик специальным гильотинным ножом. - Это целый ритуал. Спешить здесь нельзя. Нужно прочувствовать, продышать. Я расслабляюсь, позволяя словам течь фоном. Он говорит о плантациях, о том, как мастера годами учатся скручивать листья в плотные жгуты. Его голос - низкий, бархатный - сливается с шелестом ветра над головой и становится частью этой внезапно наступившей тишины. Я закрываю глаза. И начинаю слышать не слова, а лишь успокаивающий, размеренный шум, как слышишь шум дождя за окном, почти не вникая в стук отдельных капель.
- ...а самое главное, смотреть на небо, - Давид мягко возвращает меня в настоящий момент. - Посмотри вверх, Анис. Я непроизвольно задираю голову, подчиняясь его просьбе. И замираю. Сквозь черные узоры виноградных лоз проступают бесчисленные звезды. Холодные, бесконечно далекие. И под этим величественным, равнодушным куполом вся эта вечерняя суета - обидные слова Бори, дурацкая шутка, моя на нее реакция - кажется вдруг таким мелким и незначительным. Я опускаю взгляд. Дым стелется медленной, тяжелой струйкой, почти не рассеиваясь в неподвижном воздухе. Этот аромат не раздражает. Он странным образом успокаивает, встраивается в новую, только что возникшую реальность. И мысли наконец отпускают. Да, Боря сморозил глупость. Обидную и неприятную. Но такая ли это катастрофа? За тридцать лет мы видели друг друга разными - злыми, уставшими, нелепыми. Сегодня я просто увидела его в новой для себя роли несмешного клоуна. Неприятно? Да. Конец света? Нет. Давид держит в руках сигару, ее кончик вспыхивает ровным алым угольком. Он внимательно смотрит на него, проверяя, и затем протягивает ее мне.
- Держи. - Не надо, - я мягко отвожу его руку. И после секундной паузы добавляю: - Но спасибо. Он прекрасно понимает. Это «спасибо» не за сигару. А за его тактичность, за то, что показал небо, за то, что развеял плохие мысли, что сбились в тугой, болезненный комок под сердцем. Давид не настаивает. Он просто кивает.
- Всегда пожалуйста.
Я уже встаю, чтобы вернуться в дом, как вдруг из темноты сада внезапно раздается нарочито веселый голос Бори. - Прячетесь? Я тебя весь вечер ищу, а ты тут, с Давидом! – В свете фонарей видно, как блестят его глаза. Наверное, ко всему прочему, Боря еще и немного перебрал. - Мне начать беспокоиться? Он подходит ближе и тяжело, по-хозяйски, кладет руку мне на бедро, притягивая к себе. Ну, это вообще глупость. Боря ненавидит все эти нежности на публику, а сейчас вдруг разошелся. Он смотрит на Давида, и в его взгляде, несмотря на улыбку, читается вызов. Смотри, мол, друг. Моя жена. Мой дом. Ты тут - гость. Мне становится смешно.
Какая интересная у мужчин психология.
Ты, значит, Анну Каренину даже в руках не держал, но при другом мужчине готов разыгрывать из себя эксперта, зачитавшего ее до дыр. Ладно, все с Борей понятно. Решаю обсудить и глупую шутку и то, как он меня обидел, но потом, наедине. А сейчас аккуратно убираю его руку со своего бедра. Боря замирает на секунду, улыбка сползает с его лица. - Простите, мальчики, - говорю вежливо, почти без напряжения в голосе, - что-то тут холодно, так что я домой.
И ухожу. Но спиной чувствую, как меня провожают две пары глаз.
Визуал 4
Девочки, у меня есть Давид. Если вы скажете, что у него очень много морщин, то я вас покусаю, затем запру в подвале и заставлю рисовать мне визуалы для моих героев, хорошо?
Я уже устала объяснять, что ИИ не понимает всех тонкостей и не может переделать на вот такое же, но с перламутровыми пуговицами. Если он думает, что 50 летний мужчина выглядит так, то спорить с ним бесполезно.
Вы можете сделать отсылку на то что у автора один глаз слепой, и он чего то не видит. Или что герои росли в зоне с повышенной радиацией и состарились раньше срока. Или принять, что они такие, что от их лиц и образов идет вот такое ощущение, а морщины, килограммы на боках, оттенок блонда у болонки героини дорисовать себе сами.
Все таки визуалы это больше помощь тем, кому сложно представить героев по описанию автора. Я в своей голове вижу их четко и максимально приближенно к тем картинкам, которые вам даю. Но можем без визуалов, если вас они смущают.
Итак, вот у нас Давид.
А сразу за ним второй вариант для Бори. Они нравятся мне одинаково сильно, просто не смогла выбрать и показалось, что этот Боря выглядит сильно младше и Анисы и Давида. А они у меня одного возраста. Но я постаралась во внешности показать характер Бориса и мне лично нравятся оба варианта.
Глава 2
Шелковая ткань приятно холодит кожу. Я специально купила новую сорочку по случаю нашей годовщины. Долго сомневалась, надо ли, потому что вещь не просто дорогая, а дорогая до неприличия. Натуральный шелк, нежный цветочный рисунок, французское кружево по лифу. Такая красивая и изящная сейчас она кажется мне неуместной. Возвращаюсь в ванную и накидываю поверх любимый «вафельный» халат. Так лучше. Проводив гостей, Боря опять заперся в кабинете. Обычно я засыпаю, не дождавшись его, но не сегодня. Беру с тумбочки книгу. Сажусь в постель и жду, когда же мой благоверный наработается и вернется в семью. Слышу, как в гостиной бьют часы. Полночь. Дверь со скрипом открывается и на пороге появляется муж. - А, вот ты где, - уже по голосу понятно, что Боря еще не протрезвел. Он, не раздеваясь, плюхается на матрас. Его рука тут же тянется ко мне, залезает под халат. - Не надо, - говорю я тихо, но четко, и убираю его ладонь.