— Смелая, — протянул он, явно смакуя слово. — Что ж, у меня есть для тебя одно… интересное предложение.
Мурашки побежали по спине. Всё во мне протестовало против этих слов, но спросить, что именно он имел в виду, я не успела. Гектор уже развернулся обратно к клиентам, сменив злобу на привычную маслянистую улыбку, и продолжил торги, словно ничего не произошло.
Тем временем та самая брюнетка, ради которой я устроила этот мини-бунт, сама шагнула вперёд. Опустив голову, она послушно замерла на середине, и торговец снова начал расхваливать «благочестия» своей «драгоценной находки», уверяя покупателей, что лучшей кандидатуры им просто не найти.
Время шло, девушки исчезали одна за другой, отправляясь со своими новыми владельцами, а вместе с ними постепенно редела и толпа. Кто-то потирал руки, довольный удачной покупкой, кто-то, наоборот, ворчал, не найдя себе подходящего «товара», но в целом рынок постепенно затихал.
Я же стояла на месте, наблюдая за этим всем с нарастающим чувством обречённости. И когда осознала, что осталась одна-единственная, тут-то и началось самое «интересное». Гектор, как ни в чём не бывало, подошёл ко мне, недвусмысленно указав на центр подмостков. Я закатила глаза, но выбора у меня особо не было.
— Итак, — протянул торговец, оглядывая оставшихся зевак, — дама с… характером. Но ведь это даже интереснее, не так ли? Всего за… — он назвал цену.
Я не знала расценок этого мира, но даже мне было очевидно, что сумма смехотворная. В сравнении с тем, за сколько уходили остальные, мою цену можно было назвать разве что символической. Но даже за такие копейки никто не спешил меня покупать.
Торгаш усмехнулся, снова назвал сумму, уже ниже. Потом ещё. И так цена падала, пока в какой-то момент я не стала стоить… десять медяков. Десять! Это дешевле половины той самой несчастной рыбины, которую унес с собой мой потенциальный покупатель! Но даже за столь унизительную цену никто не торопился брать норовливую рабыню.
Я тяжело выдохнула. Возможно, мне стоило порадоваться, что среди покупателей не нашлось извращенца, любящего ломать непокорных жертв… Но, с другой стороны, долго ли этот приторговывающий людьми мерзавец будет ждать, прежде чем избавится от залежавшегося «товара» иным способом?
Последние зеваки начали расходиться, разочарованно переговариваясь — зрелища не получилось, товар не ушёл с молотка, а значит, ничего интересного тут уже не предвиделось. Гектор проводил их взглядом, что-то буркнул себе под нос и развернулся к своим змеежабам, которые по-прежнему жужжали возле трибуны, зловеще покачиваясь на лапах.
Уж не знаю, что этот торгаш собирался делать дальше, но судя по всему, я начала ему откровенно мешать. И, если честно, начинала подозревать, что в его голове уже оформился какой-то очень нехороший план. Я сглотнула, стиснув кулаки. Да уж, дожила! Уже готова была предпочесть даже какого-нибудь неприятного извращенца, лишь бы не оставаться здесь!
И именно в этот момент из толпы раздался хриплый, надтреснутый голос:
— Говорите, рабыня всего за десять медяков?
Я резко обернулась и уставилась на говорившего с такой надеждой, словно он был моим единственным спасением. Старичок, опираясь на посох, разглядывал меня с прищуром, словно прикидывая — а стоит ли оно вообще своих денег?
Я отчаянно улыбнулась покупателю, вкладывая в эту улыбку всю свою надежду, отчаяние и мольбу о спасении. Седовласый мужчина чуть склонил голову набок, словно оценивая, а потом, к моему облегчению, всё же шагнул вперёд. Гектор, заметив хоть какой-то интерес к «испорченному товару», моментально воспрянул духом и решил не упускать свой шанс.
— Десять медяков? — фыркнул он, нацепив на лицо самодовольную ухмылку. — Да вы, уважаемый, видно, не расслышали. За такую… э-э-э… живую девушку цена будет не меньше пятидесяти!
— Так вы ж только что десять сказали, — прищурился старичок, постукивая пальцами по посоху.
— Слушай, дед, ты вообще торговался когда-нибудь? — Гектор картинно всплеснул руками. — Это же аукцион! Я дал стартовую цену, а дальше уже идёт борьба за лучший товар!
— Лучший товар, говоришь? — Покупатель хмыкнул, окинул меня взглядом и нарочито громко почесал затылок. — А чего ж его тогда до сих пор никто не купил?
Я громко закашлялась, прикрывая смех кулаком, а торговец тут же скривился, но сдаваться не собирался.
— Ладно, — нехотя протянул он, явно пытаясь выжать максимум. — Специально для вас сделаю скидку. Пускай будет… сорок!
— Десять.
— Тридцать пять!
— Десять.
— Да чтоб тебя… Ладно, тридцать!
— Десять.
— Да ты хоть понимаешь, сколько яда мои коштоплюи на неё потратили⁈ Двадцать пять!
— Десять, — невозмутимо повторил старик.
— О, да чтоб ты!.. — Гектор гневно сверкнул глазами, но тут же заметил, что народ вокруг окончательно потерял интерес и уже начинал расходиться. Явно понимал, что или он отдаст меня за десять, или вообще останется ни с чем.
— Ладно! — взревел он, махнув рукой. — Забирай!
— Отлично, — довольно кивнул покупатель, доставая из кармана звонкие монетки.
А я смотрела на это и думала: ну вот, теперь моя официальная цена — десять медяков. Дешевле рыбы.
Кристиан Виери
День не задался с самого утра.
Я выполнил работу в поместье барона Рауди, избавил его земли от проклятых киторогов, и, по идее, теперь должен был бы пересчитывать заработанные монеты. Но вместо обещанной платы (правда, мой сосед упоминал об оплате всего раз и то вскользь) я получил лишь крепкое рукопожатие и долгий разговор о былых деньках. Барон с энтузиазмом вспоминал, как мы когда-то вместе сражались против орды некросуществ, а под конец философски изрек:
— Ты же понимаешь, дружище, что деньги тут ни при чем?
О да, я прекрасно понимал. Понимал так хорошо, что у меня в карманах было ровно ноль монет.
Мог бы, конечно, напомнить ему, что истребление киторогов — дело непростое, и что в гильдии за это платят хорошие деньги, но… Я не член гильдии. Потому что, будь оно все неладно, потомственный герцог не может быть обычным наемником. Титул не позволяет.
Черт возьми этот титул!
Порой мне хотелось быть простым человеком. Тогда бы я мог спокойно наниматься и получать достойную плату за свой труд, без всех этих «Мы ж с тобой друзья!» и «Ты ведь не ради денег, а ради справедливости, верно?»
Я пнул камень, представив на его месте лицо Рауди, и поспешил свернуть на небольшую тропинку, ведущую к моему полуразрушенному поместью. Хоть